– Подъем! Ваши бойцы квадроцикл утопили – крикнул Илья, обращаясь в основном к бригадиру. Отбросив инструмент, Станислав резко вскочил и кинулся натягивать сапоги. Следом, с некоторым опозданием, начал подниматься Сашка . Не дожидаясь их, Илья бросил "Догоняйте!" и вышел из комнаты. Станислав нагнал его уже на склоне.
– На какой хрен ты их в район послал! – прохрипел он в ухо. Ускоряя шаг, Илья огрызнулся.
– А ты чего молчал! Твои люди .
Больше не обсуждая, кто виноват, они добежали до реки. Транспортное средство торчало из воды на небольшом удалении от берега. Закатав рукава, Сашка молча вошел в реку и схватился своими огромными ручищами за утопленное днище машины. Илья бросился помогать, по дороге зачерпнув полные сапоги воды. Ближе к берегу к ним присоединился Станислав.
Семена обнаружили неподалеку. Он спал на песчаном откосе речного склона, крепко вцепившись в авоську с какими- то пакетами.
– Командир, я тут продукты привез по твоему списку, – заявил он с пьяной невозмутимостью, когда его растолкали. Заглянув в авоську, Илья обнаружил там несколько пачек крупы и вкрадчиво поинтересовался:
– Это все?
– Остальное у Коляна. А чего ты хотел на полторы тысячи? – заявил Семен, уже с вызовом. Герою кинофильма в это момент полагалось бы наотмашь врезать по наглой пьяной физиономии. Илья чувствовал, что возможно так и надо поступить, но врожденный запрет оказался сильнее киношных стереотипов.
– Завтра на общем сознании поговорим – произнес он, стараясь успокоиться . Но это удавалось ему не лучшим образом. Сердце отчаянно колотилось от бессильного гнева. А в голове, обжигая сознание, вертелся извечный вопрос:
" Почему наглость и подлость почти всегда берут верх?!"
Ночью Илья почти не спал. Однако утром, несмотря на отвратительное физическое состояние, он был уже спокоен и сосредоточен. Собравшимся на завтрак он сообщил, что до приема пищи им надо обсудить один очень важный вопрос. Потом объявил собрание открытым и, стараясь придерживаться официальной бюрократической терминологии, коротко рассказал о проступке двух членов общины. Упомянул пункты устава, которые были нарушены, и потребовал изгнания этих людей.
В наступившей тишине, он смотрел на лица и чувствовал, что его призыв не находит поддержки.
"Проклятая извечная российская снисходительность к нарушителям порядка! А он сейчас воплощает начальство, которое традиционно не любят."
Оглядывая примолкших людей, Илья заявил, что если решение не будет принято, то он слагает с себя полномочия председателя.