Анастасия хорошо понимала, что ведет себя дурно. Отцовские наставления все еще сохраняли над ней власть, однако, глубинное второе "Я" поднимало бунт против таких очевидных для отца понятий о добре и зле. А во внешнем мире газеты и телевидение обеспечивали этому бунту идеологическую основу. Почти все, чем жило традиционное общество, подвергалось пересмотру и сомнению. Осуждаемое становилось модным, запрещенное престижным. Людям, вроде ее отца, с их пережитками старой морали в новом мире просто не оставалось места.
Отец ушел из жизни, когда Анастасия заканчивала обучение в институте. До последнего дня он продолжал ходить на работу, а по вечерам таскал из магазина тяжелые сумки с продуктами. Одну из них он так и не смог донести до дома.
На похоронах Анастасия не проронила ни слезинка, и с трудом сдерживалась, чтобы не прикрикнуть на мать, заливавшуюся ритуальным бабьим плачем. Показные рыдания оскорбляли ее собственное чувство горя и невосполнимой потери. Анастасия уже знала, что мать, отплакав положенное, вернется к своим обычным заботам. Разойдутся после поминок друзья, близкие и дальние родственники. В их жизни ровным счетом ничего не изменится. Лишь в ее судьбе образуется брешь, которую уже ничем и никогда не закроешь. Тропинка на границе тени и света стала еще более скользкой и узкой, и еще тяжелее будет балансировать на ней без отцовского совета и поддержки.
С Виталиком они окончательно расстались вскоре после отцовских похорон. Предлагая ей замужество, он почему-то счел этот момент самым подходящим. Искушение обрести хотя бы такую опору в жизни, заставило Анастасию задуматься на несколько секунд. Заминку он уже готов был принять за согласие, когда ушатом холодной воды прозвучало предельно откровенное объяснения причины отказа. Анастасии даже стало его жалко, однако, она не хотела оставлять никаких иллюзий.
" Пускай хоть что-то поймет и хоть немного повзрослеет!"
Когда через десять лет они случайно встретились на художественной выставке, Виталик демонстративно отвернулся. Он сильно располнел, и начал обретать солидность. По левую руку от него, словно боясь отстать и потеряться, семенила коренастая одетая с вещевого рынка девица. Когда парочка остановились, около огромной, в половину стены, картины, Виталик начал что-то объяснять. Краем глаза, наблюдая, как преданно слушает его комментарии спутница, Анастасия улыбнулась и мысленно пожелала ему счастья. В душе даже не шевельнулась ревность. В тот момент она сама была очень счастлива.