Канцлер смешал карты и присел на кушетку. Снизу, из клетки, раздалось тихое шипение. Он наклонился и внимательно глянул в глаза черной гадюке, что тянулась к нему плоской головой, шевеля раздвоенным языком.
- Проголодалась? - спросил он и вынул из специального шкафчика стеклянную банку, в которой помещались несколько белых мышей, ухватил одну из них длинными щипцами и, отворив дверцу клетки, кинул туда дрыгающую лапками мышкь. Та, упав на дно, жалобно запищала, засучила маленькими лапками, но потом стихла и словно окаменела в ожидании приближающейся к ней гадюки. - Ну, вот и у вас как у людей, - усмехнулся Бестужев, - у кого рот больше, тот и проглотит, - и взгляд его упал на ломберный столик, где из разбитой колоды высовывалась хищно голова пикового короля.
15.
Тем же вечером императрица Елизавета Петровна расположилась в спальне уже освобожденная от парадного платья, а рядом, перед маленьким туалетным столиком, ее спальная девушка Глаша, что обычно прислуживала ей, снимала одежду, расчесывала косу, подавала в постель питье, а иногда и гадала на картах. Императрица полулежала на кровати, а Глаша сидела на небольшом стульчике подле нее. По давно заведенному порядку, обычно перед сном, ей предстояло разбросить карты, чтоб сообщить государыне, что ждет ее завтра. Пользуясь особым расположением Елизаветы Петровны, девушка могла себе позволить поломаться, покочевряжиться и далеко не сразу приступить к гаданию.
- Глашенька, сколько я ждать буду? - легонько ущипнула ее за локоток императрица. Девушка намеренно громко вскрикнула и бросила карты на столик, капризно надула губки:
- А вот не стану гадать, коль щиплитесь. Больно ведь. И, вообще-то, грех большой картам верить. Чего опять батюшке на исповеди сказывать буду? Сызнова не допустит до причастия.
- Сама с ним поговорю, допустит. Давай, начинай...
- Новую колоду надо, а то на этой сколь раз гадали.
- Возьми у меня на комоде. Только быстро!
Но девушка, зная о своей безнаказанности, намеренно медленно подошла к пузатому комоду, глянула в зеркало, поправила выбившиеся из-под платочка волосы, скорчила сама себе страшную гримасу и лишь после этого взяла карты и, широко зевнув, вернулась на место.
- Только вы меня, матушка, боле не пытайте, кто кроется за той картой, что выпадет, то мне не ведомо.
- Не буду, не буду, - торопливо согласилась императрица, - приступай.
Глаша начала раскладывать в четыре ряда карты и что-то нашептывать.
- Ой, а завтра должно известие быть, - приложила она тонкий пальчик к губам.
- Откуда?