Слез, а тут, здравствуйте, пожалуйста – медведь! Причём, с нехорошими намерениями и желаниями.
А ведь к слову-то говоря, Валерьян даже никак не успел хищника обозвать. Наоборот, он ему, хамскому зверю и, видать, не шибко умному, всё же заявил ответственно:
– Э-э, дружок шерстяной и нахрапистый, давай-ка, того, разойдёмся мирно! Меня злить не стоило бы! А то я тебя железякой перешибу, и тебе ведь обидно сделается.
Но такой речи косолапый зверь не понял. Ясно дело, не волшебный был и ни какой там не говорящий. И тут догадался Валера, как бы, окончательно, что пришло ему время, может, и быть, электромонтёром, но только уже не на этом свете.
Когда медведь встал на задние лапы и пошёл на передовика всего местного электроснабжения, тут раздалось такое завыванье, что зверь дремучий на момент оторопел крепко.
Да что уж там скрывать, и Валериану тошнотворно сделалось. А когда появилось перед ними существо, обликом человеческое, но с рожей мертвяка не первой свежести, тут медведь понял, что не прав. Погорячился косолапый, получается. Потому, в целях собственной безопасности, из-под деревянного столба дёру дал.
У Валеры ноги стали, будто каменные, и подумал он с горечью и обидой: «Уж гораздо мне было бы приятней, если бы меня медведь сожрал».
Загвоздка тут заключалась в том, что электрик, много что про вампиров разных слышал и усмехался принципиально над всякими вредными для народа высказываньями такого порядка и нежелательных направлений. А вот сейчас и сам имел полную возможность понаблюдать, будто академик Павлов какой, за повадками неизвестного и не очень симпатичного существа.
– Я хоть и вампир, вурдалак, такой сякой,– отчитался перед Валерой за своё недостойное поведение полуистлевший мужчина непонятного возраста,– но, однако, ты меня особо не опасайся. Веди себя спокойно, с учётом того факта, что я твою никчемную жизнь спас.
– То есть, как это понять и осознать такое определенье – «никчемную»? – вдруг осмелел Валериан.– Я, может, лучший самый и есть по электропроводке не только на берегах этих дремучих, а почти что на всей планете. Допускаю, что Эдисон американский будет порасторопнее меня, да Ильюха, что напарник мой. С остальными соревноваться до победного конца завсегда стану. И мне за такое, может, и грамоту выпишут.
– Мудрёные речи-то произносишь,– признался вампир,– нам такое не понять. Однако, я доложить тебе пожелал, что притомился вконец от человечьей кровушки. Передо мной теперь другая задача стоит. Ежели сдружимся и по нраву ты мне придёшься, то всё тебе про то, как есть, выложу. Ты мне поможешь полезное дело свершить. А я тебе славу великую организую. Добром тебя каждый помянет.