Жрец, с видом человека, заслуженно польщенного, слегка поклонился царице.
– Амонхотеп не зря остановил выбор на тебе, – продолжала она. – Но он вовремя понял тебя! – голос ее вдруг зазвенел. – Амон-Ра-несут-нечер твоими устами хотел заставить меня предать моего мужа, человека, которого я люблю так, что ради него готова умереть самой страшной смертью! Пусть же бог-создатель будет терпим к прихотям влюбленной женщины. Я говорю тебе, его слуге, чтобы ты передал Амону-Ра мой ответ. Я не стану выдавать жрецам планы мужа. Я все сделаю для того, чтобы убрать от него подальше благочестивых шептунов, коварство которых поистине всепроникаемо. Пусть Амон-Ра гневится на меня, но я никогда не дам клятвы исполнить ту волю, которую он высказал через тебя, о Такенс!
Она жестко уперлась взглядом в верховного жреца. Тот попытался ответить тем же, но не выдержал и отвернулся.
– Как угодно, царица. Я лишь думал, что ты богобоязненна и умна. Значит, я ошибся, – добавил он, спустя несколько мгновений.
– Нет, мудрый Такенс, – возразила Нефру. – Я простая крестьянка, на которую бог Амон возложил бремя стать супругой властителя великой страны. Я не рождена для подслушивания, я не подхожу вам.
И она быстрыми шагами вышла из храма.
Только теперь верховный сбросил маску кротости и заскрежетал зубами от злости.
– Ничего, о прекраснейшая! Ты выполнишь волю Амона. Или умрешь! – добавил он медленно.
Носилки царицы двигались прочь от храма. И никто из свиты не оборачивался на ипет-исутское чудо Амона, оставшееся далеко позади.
Луч света падал из круглого маленького окошечка на золотую статую китайской девушки в одежде до пят. Лицо ее казалось почти живым, если бы не сверкание желтого металла. За столом китаец Ну-от-хаби, согнувшись, корпел над браслетом, белые и голубые камни которого переливались в солнечном потоке. Ювелир работал над крошечным механизмом замка, а в это время в другой части жилища Тотмий стучал молотком по металлическому пруту, приставив другой его конец к большому камню. Из-под прута сыпались крошки и осколки, а на камне начинали проступать очертания человеческого лица.
– Все! – удовлетворенно произнес китаец, откидываясь назад и выпрямляя спину.
– Уже закончили, учитель? – не переставая стучать, спросил Тотмий.
– Да! Хитрый замочек! – потирая руки, сказал Ну-от-хаби и встал из-за стола. – А как дела у тебя?
– Подождите, учитель, я еще не завершил, – поспешно проговорил молодой человек, делая жест, словно желая прикрыть руками результат своего труда.
– Позволь, позволь, – промолвил китаец, кладя руку на плечо ученику и всматриваясь в его работу. – Это ты кого изобразил?