Нефру в спальне главного дворца ждала своего мужа. Слуги окуривали комнату благовониями и расставляли на ночь букеты роз в бронзовых вазах.
После утреннего разговора в храме Нефру никак не могла обрести спокойствие, она весь день искала возможности поговорить с супругом, но тот все был занят.
В последние месяцы фараон казался замкнутым, как никогда. Он был постоянно погружен в размышления, в свой внутренний мир, куда никому не было доступа. Амонхотеп все больше ограничивался в речах и все меньше нуждался в чужих советах. Вот что и послужило поводом к беспокойству жрецов, решивших пойти на крайности в разговоре с царицей.
Нефру ждала фараона и, наконец, он вошел: угрюмый, усталый, терзаемый какими-то мыслями и заботами.
По знаку царицы слуги ушли.
– Что-то произошло? – спросила Нефру.
– Я буду спать в павильоне, – вместо ответа сказал фараон.
– Почему? – голос царицы дрогнул.
– Я пришел пожелать тебе прекрасных снов, – сдержанно произнес Амонхотеп и повернулся, чтобы уйти.
– Подожди! – остановила его Нефру, быстро соскочив с ложа и подбегая к мужу. – Ты полон тревоги. Скажи, что терзает тебя?
Он не смотрел на нее, отводя глаза.
– Ты не веришь никому, даже мне? – спросила царица, пытаясь поймать его взгляд.
Фараон молчал.
– Я понимаю тебя, моя любовь! – воскликнула Нефру с искренностью и страстью, – Ты остерегаешься каждого, кто окружает тебя. Ты никому не делаешь исключения. Ты молчишь, чтобы не выдать своих мыслей, ведь кругом недоброжелатели, которые хотят заставить тебя подчиниться своей воле, хотят править Египтом за твоей спиной, хотят сделать тебя послушным рабом своим! О, я знаю это!
Амонхотеп, не двигаясь, слушал ее. Она говорила горячо, с болью, а он не понимал, откуда в ней столько любви – к нему, к миру, к людям. Она всегда была загадкой для него, неисчерпаемым колодцем тайн. Откуда она знала про его невзгоды?
– Нефру, – обратился он к ней, – Кто говорил с тобой о том, чего я боюсь? Как могло тебе прийти в голову, что я опасаюсь какого-то предательства? Я – высшая власть Египта!
– Он не только сказал, он предложил мне доносить о каждом твоем шаге! – отвечала Нефру.
– Кто – «он»? – быстро спросил фараон.
– Я не хочу произносить это имя в твоем присутствии, оно недостойно слуха божественного! – торопливо говорила Нефру. – Но он должен уйти от порога трона, он недостоин быть рядом с тобой, не может называться твоим сановником. Он хочет править Египтом – вот его мечта!
Глаза фараона вспыхнули, лицо передернулось гримасой омерзения.