– Амонхотеп! Ей грозит опасность! – услышал он в собственной голове. – Смотри, Амонхотеп!
Он увидел свою комнату в павильоне, факел, одиноко горящий у входа, и заснувших слуг.
– Открой глаза, Амонхотеп! – властно приказал тот же голос, принадлежащий ребенку.
Повинуясь, фараон открыл глаза, но картина не изменилась, словно он смотрел сквозь веки, сделавшиеся прозрачными.
От этого увиденное во сне представилось таким реальным, что фараон незамедлительно позвал слуг, велел поднять стражу и прочесать все в саду, ища злоумышленника.
– Зачем это тебе, о божественный? – прежде чем исполнить волю фараона, спросил Хоремхеб. – Тебе приснился плохой сон?
– Да, мой сановник, – сдержанно ответил Амонхотеп IV. – Это только сон. Но я хочу проверить, как охраняют меня мои стража и полиция.
– Сад будет прочесан, – поклонился ему Хоремхеб.
Человека в накидке схватили в тот момент, когда он влезал в окно спальни царицы. Он был силен, отчаянно отбивался, порезал троих охранников, прикончил случайно оказавшегося рядом раба и хотел бежать, но подоспевшая на подмогу стража все же поймала его.
Нефру проснулась от шума за окном, выглянула в сад и, ничего не понимая, смотрела на происходящее широко раскрытыми глазами.
Такой ее и видела Мааби, счастливо улыбаясь во сне. Рядом с ней в душной тесноте грязной хижины все спали. Не было на месте только старика Хануахета. Он в это время шел при свете звезд, прямой, как его палка. И двигался навстречу Хонсу, чей час еще не настал.
Но вот, пробившись через горные цепи, из-за горизонта показался лунный диск, и длинная черная тень легла за спиной Хануахета, будто желая дотянуться до покидаемого им дома и задержаться подле спящей девочки по имени Маабитури. Но всему свой срок, старик это знал. Он остановился, поднял к небу подбородок, взял обеими руками палку и замер так на несколько мгновений, а затем ноги его, казалось, оторвались от остывшей почвы, от черной тени и невесомое тело ночного странника взмыло в плотный воздух. Хануахет не двигался, он летел куда-то на восток, с каждым мгновением делаясь все меньше и меньше, и вскоре стал неразличим в обманчивом неосвещенном небе. Он был спокоен, потому что его ученик оставался под серьезной защитой.
Амонхотеп же в этот момент у себя в павильоне допрашивал схваченного злоумышленника:
– Кто ты? – тот угрюмо молчал.
– Как у тебя хватило безумия проникнуть в сад, чтобы убить свою царицу? – фараон тяжело вздохнул. – Сознаешь ли, что ожидает тебя и того, кто тебя подослал?
– Меня никто не подсылал! – поспешно ответил преступник.