– Как ты думаешь, надо покупать? – лицо его было веселым, будто для себя он все давно решил, а жену спрашивал ради приличия.
– Я не знаю, Глеб, мне сложно тебе что-то советовать.
– Ладно, – Глеб сложил газету. – В воскресенье поедем смотреть. С Витасиком я уже договорился.
Ася ничего не ответила, но ей сделалось тревожно. У них была недвижимость за городом – дача, подаренная им на свадьбу отчимом мужа, где за десять лет Глеб построил небольшой дом, и куда на выходные часто уезжала летом она сама с детьми или мачеха Глеба, которую она вежливо называла мамой. И при чем тут Витасик? Неужели Глеб серьезно задумал построить семейный бизнес? Кто будет покупать участок – он или его брат? И кто будет заниматься их дачей за городом? Она решила пока не задавать лишних вопросов и посмотреть, что из этой затеи получится.
Ити… Ни… Сан… Си… Гоу… Року… Сити… Хати… Ку… Дзю…
Японский счет, военная обстановка, белые кимоно… Одинаковые движения, выражения лиц, поклоны, взгляды… Четко отлаженная система тренировок, основой которой был не только Учитель, но и старшие ученики, прозанимавшиеся не один год. Ася наблюдала за ними и пыталась понять, как они такими стали – сдержанными, равнодушными, необщительными. Каждый из них будто нес в себе великую и страшную тайну воинских искусств, которой нельзя было делиться во внешнем мире. И, чем больше времени они проводили в спортзале, тем серьезнее и значительнее становилась их тайна. Иногда Асе казалось, что они мало похожи на обычных людей с желаниями и эмоциями, потому что бесконечно, каждую тренировку, достигали собственного совершенства и не могли его достичь, как ни стремились. И от этого все больше отдалялись от мира, будто злились на него. Вполне возможно, что только единственный из учеников заставит фарфоровую куклу улыбаться. Интересно, кто из них? И сделал ли это сам Учитель?
А, может, и не было никакого стремления? Может, здесь, в спортзале, происходило нечто, подавляющее человеческую сущность? Ася решила, что такой, как старшие ученики, она не будет никогда, но пока, на данном этапе, возьмет от этой системы все, что она ей предложит – порядок, возможность стать сильней, независимость от того мира страданий, в котором она бесконечно пребывала. Да, это стоило изнурительных тренировок, оскорблений Учителя, физической боли. Но не более того. Что-то в системе, созданной Учителем, было неправильно, но что? Она пока не понимала, и это заставило ее держаться настороже. Во всяком случае, лично ей улыбающаяся фарфоровая кукла была не нужна. Поэтому к знакомству с остальными Ася не стремилась, ей было спокойно тренироваться одной, и так тренироваться ей хотелось бы очень долго. Выполняя однообразную технику, она не думала, не вспоминала, не страдала. Словно пребывала в новом мире, похожем на чистый лист с первыми несмелыми письменами.