Тот день она запомнила очень хорошо: темный коридор офиса, пустой кабинет, давящая тишина… Ася решила идти к бухгалтеру – правой руке Владислава Олеговича, тощей рыжеволосой девице. С ней отношения сразу не сложились, при знакомстве она даже не посмотрела на Асю, здоровалась при встречах кивком головы. Рядом с ней Ася ощущала себя пустым местом, несмотря на высокую должность и учредительство, как будто бухгалтер заранее знала, для чего бывшую учительницу сразу сделали учредителем фирмы. Категоричная, и хамовитая, она никогда не скрывала своих эмоций, но Владислав Олегович и его теща ее ценили высоко. Видимо, за особые заслуги.
Когда Ася вышла из кабинета, они неожиданно столкнулись в коридоре.
Ася растерялась:
– Здравствуйте…
– Здрассьте.
– Вы не могли бы мне помочь с отчетом? Все куда-то исчезли…
Девица как будто ждала вопроса и ответила сразу:
– Сто долларов.
– Что? Сколько?..
– Сто долларов. Столько платят за квартальный отчет, – и прошествовала дальше, в свой кабинет.
Вечером Ася обдумала ситуацию и решила занять эти деньги у соседки. А утром, на следующий день, бухгалтер не вышла на работу. Ася осталась в офисе одна. Глеб жене не поверил, считая, что она сгущает краски – у него с хозяином фирмы были по-прежнему хорошие отношения, и он боялся их испортить. Ася осталась в полном одиночестве, ей показалось, будто вокруг сжимаются бетонные стены.
Показательные выступления были назначены на воскресенье. Отпуск мужа, который они запланировали провести в Рыбачьем, начинался в понедельник. А сегодня была еще среда. Ася сидела в кабинете, сжав ладонями голову, и лихорадочно думала: «…Стоп! В чем проблема? В товарном кредите! Он практически весь на складе и ключи пока у меня. Торговые точки? Уже закрыты из-за отсутствия рентабельности. Документы? Договор на восемнадцать тысяч подписала Клава. Значит, она же и пойдет под суд вместе со своей однокомнатной квартирой…» Получалось, что единственное спасение – это возвращение товарного кредита, который брала лично Ася. Правда, согласно договору, товарный кредит возврату не подлежал. Владислав Олегович об этом знал и считал, что Ася на крючке.
Она провела бессонную ночь, а рано утром, в четверг, поехала на ту базу, где был самый большой долг за импортные лекарства. Конечно, о возврате товара коммерческий директор и слышать не хотела. И тогда Ася, надломленная отчаянием, разрыдалась и стала рассказывать о хозяине фирмы и его коварстве, своих двух детях, сложном материальном положении; объяснила, что до понедельника ключи от склада у нее, и существует возможность вернуть товар – в противном случае его просто разворуют, денег не будет. Она унижалась, громко сморкалась в мокрый скомканный платок, и ей было глубоко наплевать, что о ней подумают, возможности отступления не было.