– Это был Поцелуев мост, – оправдался Иван, – можно было… ну… целоваться… извини.
– Это ты меня извини, – вдруг ответила Андреа немного виновато, – зря я… надо было сразу сказать тебе.
– О чем? – насторожился Иван.
– Ну, ты посмотри на меня, – Андреа повернулась к нему, глядя в упор своими странными глазами и как-то отчаянно повторила: – Посмотри на меня.
– Смотрю, – оторопело кивнул Иван и честно изучил девушку. Она нахмурилась, и на ее скулах заиграли желваки.
– Ну?…
– Что – ну? Что я должен видеть?
– Ох ты, черт… Ваня… ну я же мужчина. Андре Митчелл, муза Арьена, лицо модного дома Арьен.
Иван отшатнулся в сторону и резко выдохнул: ему показалось, что его ударили под дых. Изюминки? Кекс, черт его дери! Твердые скулы. Широкие брови. Отсутствие груди. Ноль макияжа и маникюра. Это – мужчина. Черт возьми, какой же это красивый мужчина! Женственный.
Хотя… да, вот то странное, что никак не мог объяснить Иван: фигура была не модельной женской. Она была просто мужской. Стройной, худощавой даже, но – мужской, с узкими бедрами, длинными ногами. И брови у него – мужские. И скулы. И взгляд этот, без кокетства – не смотрят так женщины, не смотрят… теперь понятно, почему Дуглас заставлял носить Андре кепочки и очки – это не просто любовница. Это – любовник. Да еще и известный.
Андре молчал, глядя куда-то поверх воды канала, по которому они проплывали. Ветер трепал его светлые волосы, речной трамвайчик успокаивающе качало на воде, а Иван не знал, что делать – то ли обернуть все в шутку, то ли сделать вид, что смертельно обижен тем, что его так разыграли.
– Ты очень обиделся? – Андре, наконец, повернулся и заглянул ему в глаза.
Иван заставил себя улыбнуться.
– Нет. Кто ж виноват, что я не узнал музу Арьена.
– Мне Дуглас сказал, чтобы я ни в коем случае не снимал очки, – виновато признался Андре, – и чтобы я не говорил тебе, кто я такой. Но мне стало так смешно, когда ты меня за девушку принял… помнишь, я в кафе кепку снял? Подумал: ну, сейчас поймет. А ты не понял… я подумал, что и не буду говорить…
Андре замолчал и принялся искать в карманах сигареты. Нашел, закурил, выдохнул дым через тонкие ноздри.
Они в молчании дослушали экскурсовода, доехали до причала и снова вышли на Невский.
– Ну, куда теперь? – нарушил молчание Иван, поглубже засовывая руки в карманы. Его спутник пожал плечами и снова вытащил сигарету. Они медленно пошли к Дворцовой площади.
– Ты ужасно много куришь, – машинально отметил Иван, – даже больше, чем я.
– Ну что поделать, вредная привычка.
– Ты проголодалась… то есть… прости… проголодался?