…В бескрайне-ровном и монотонном однообразии степи – своя красота.
Красота неочевидная, скрытая безмолвием и необъятностью пространства.
В отличие от моря степь надежна.
Но от впечатления, что идешь посуху, как по воде, не уйти.
Идешь, идешь, а она – степь – не кончается.
Но главное в том необъятии – полынь.
Она – везде.
Впереди.
Слева.
Справа.
Сзади…
Полынь – трава с прямыми метельчатыми стеблями бледно-стального опушения.
Ее цвет – основной колорит степи.
Уходя вдаль, цвет бледно-стальной цвет полыни сливается с линией горизонта.
На месте стыка земли и неба плавно перетекает в синеву.
А синева незаметно переходит над головой в огромный горячий белый круг.
В середине того круга – почти невидимый диск солнца.
…Мне часто приходилось бывать в степи; если в детстве манила ее потрясающая необъятность, то, повзрослев и работая в колхозе, я был уже буквально прикован к ней частыми поездками, и всякий раз именно в степи перед глазами возникал монах с гравюры учебника истории средних веков; дойдя до края земли, монах пробивал головой небесную полусферу, а я же, как когда-то в раннем детстве, как ни пытался, так и не прикоснулся к блескуче-подвижному отражению солнца в теплой воде протоки, так и здесь, – в степи, – ни разу не дошел до места стыка земли и неба.
– Значит так, терпи! Пять километров пойдем на своих двоих…
Аскер снял брюки, тенниску и забросил их на заднее сиденье «Нивы».
Охотник – высокий, поджарый сорокасемилетний мужчина.
Легкость его фигуры не вязалась с размеренной, неспешной походкой.
И то и другое удивляли.
Так удивляют иногда крепко сбитые, грузные мужчины, бывая подвижными, как ртуть.
Аскер остался в цветных семейных трусах.
На ногах – легкие плетеные сандалии.
На голове – белая войлочная панама.
И так не вязался с его пляжным обликом пятизарядный карабин Симонова.
Меня все тянуло спросить: всегда ли он так ходит на охоту, но Аскер упредил.
Прижав палец к губам, намекнул: все, что требуется, – тишина; о том он говорил еще по пути, и просил не нервничать и не курить; моя задача – смотреть и запоминать, а полезная нагрузка – термос с охлажденной кипяченой водой.
По примеру охотника я тоже разделся и тут же обгорел, но дорога к логову и выстроенная в мыслях модель ожидания небезопасной встречи заслоняли болезненные ощущения от неприятного жжения кожи.
– Пришли…
Аскер произнес слово, едва шевеля губами, и сел на сброшенную панаму.
Нам надо было отдохнуть и отдышаться.
Мы, чтобы не вспотеть, специально шли медленно.
Когда что-то делаешь специально, требуется особое напряжение сил, и трудно не вспотеть, а тут как раз потеть-то и нельзя: пот, усиливая запах, выдает человека издали, и волк не станет дожидаться тебя и просто уйдет, и твой труд станет напрасным старанием.