– Нет, кэра, я почти готова.
Пришлось побыстрее влезать в темно-серые туфельки на высоком каблуке и представать пред очами кэры Мошано.
Тельма вновь меня внимательно осмотрела, заставила покружиться. Я едва не упала.
– Ну-ка, расплети косу, – приказала она.
Пришлось расплетать. Кэра уложила пряди на плечи и удовлетворительно хмыкнула.
– Волосы не убирай, поняла?
Я кивнула.
– Так, кэры, платья снимаете, Ольша пока уберет. Перед приемом заберете. После приема вернете. Их еще можно будет продать. Если испортите, стоимость вычту из вашего жалования. Ясно?
Пришлось снова кивнуть. Кэра Мошано из всего извлекает выгоду.
На этом процедура приготовления к приему завершилась. Я сняла платье и с некоторым разочарованием отдала Ольше. Нынешняя моя одежда теперь казалась колючей и бесформенной.
Пока переодевалась, Тельма удалилась. Вышла из салона и я. Ольше еще предстояло все закрыть. Ждать ее не стала, быстрым шагом пошла к дому Мошано. На ужин я уже опоздала, но в глубине души надеялась на лучшее. А вдруг Хелла припасла пирожок или повариха припрятала тарелочку супа. Мечты.
Идти было недалеко, путь привычный, поэтому я шибко не смотрела по сторонам. За что и поплатилась.
Две темные фигуры вырулили из-за поворота и загородили дорогу. Я едва не врезалась носом в грудь ближней из них.
– Простите, – пробормотала машинально и попыталась обойти препятствие.
Не получилось. У фигуры появились руки с цепкими пальцами, и эти пальцы больно схватили меня за плечо, дернули в сторону, затаскивая в пустынный проулок между домами.
– Ай!
– Кэра Ревиль? Мари Ревиль? – прогнусавил мужской голос.
– Да, это я. Отпустите, мне больно!
– Зато бесплатно, – хохотнул второй.
– Отпустите! Мне нужно идти?! – испуганно закричала я, пытаясь вырваться.
Не получилось. Хватка на плече стала сильнее.
– Куда-то собралась, кэра?
– Домой! Мне надо домой!
– Не ври, деточка, – хмыкнул первый. – Домой тебе не надо. Дома у тебя нет. А в то место, где ты ночуешь, ты скоро попадешь. Совсем скоро.
– Да-да-да, – поддакнул второй. – Только поправим тебе физиономию слегка, чтобы на прием красавицей пошла, и сразу домой отпустим.
В свете фонарей тускло блеснуло лезвие ножа.
Я в ужасе застыла. А лезвие неумолимо приближалось к лицу.
Живая Мать, помоги!
Короткий пробный укол, и по моей щеке потекло что-то теплое.
Я невольно стерла влагу свободной рукой и взглянула на пальцы. Красные.
Кровь. Моя кровь!
Вид крови должен был испугать еще больше, но вместо этого я ощутила ярость.
Меня не хотят убивать, насиловать или грабить. Со мной хотят поиграть, хотят порезать, унизить, превратить в уродину. Но это нисколько не лучше.