Однако стоило мне отойти к стене, присутствующие обо мне забыли. Вновь закружились под музыку, обращая внимание только на своего партнера.
Вот и славно.
Спрятавшись за ту же колонну, где мы стояли с Ольшей, я облегченно выдохнула. Надеюсь, больше идиотов на моем пути сегодня не появится.
Некоторое время так и происходило. Я спокойно подпирала стену, поглядывала на гостей. Никто ко мне не подходил, танцевать не звал и, вообще, не заговаривал. Можно было успокоиться, но не получалось. Раз за разом я возвращалась к словам нахала.
«Не строй из себя недотрогу, девочка. Я знаю, зачем ты здесь».
Что бы это значило? Чем может обернуться и что принести мне?
Может, незнакомец хотел напугать? Возможно, с другими юными кэрами такое проходило, девушки пугались и не хотели позориться. Со мной не вышло. Я не посчитала позором желание защитить себя. А, может, он просто всегда так ведет себя с незнакомками, считая свое поведение оригинальным?
На том попытка сообразить, чем же зацепили меня слова нахала, закончилась. Мысли вдруг сделались вялыми, безжизненными, и вскоре в голове стало пусто. Пропало даже желание напрягать извилины. Зато в теле начали происходить некие изменения. Дыхание участилось, сердце застучало чаще, губы высохли, я то и дело облизывала их, захотелось пить. Именно тот коктейль, что дала Тельма.
Я принялась выглядывать ее среди гостей. Как назло, с глазами было тоже не все в порядке. Силуэты людей то двоились, то истощались, то выцветали, подобно старой газете. Я поморгала, затем зажмурилась. Когда открыла глаза, стало лучше. Только краски вдруг стали ярче, насыщеннее, и движения людей, будто бы медленнее.
Не успев подивиться происходящим, я увидела, наконец, Тельму. Забыла обо всем и рванула к ней. Чуть не упала, ноги вдруг стали ватными, неродными. Схватившись за колонну, подождала, пока слабость пройдет, и уже уверенными шагами направилась к хозяйке.
При движении подол ласкал ноги. И почему я раньше этого не замечала? А вот лиф слишком туго стягивал грудь, было тяжело дышать. А еще ныли соски, соприкасаясь с жесткой тканью. На мгновение мне даже захотелось приспустить верх платья, оставшись наполовину голенькой, чтобы ощутить на коже жадные мужские взгляды.
От столь жгучего желания сладко заныл низ живота, одновременно пугая и приводя в восторг. В голове вдруг вспыхнула мысль: «Что-то здесь не так. Неправильно. Очнись, Мари».
Я даже помотала головой, чтобы избавиться от желания, но оно было настойчивым и не отпускало и вскоре прогнало единственную разумную мысль.