Папе написали целую кипу пасквилей на работу, называя его фашистом, требуя как минимум лишить звания полковника КГБ, а как максимум смертную казнь заменить расстрелом через повешение. Но начальство его уважало и ценило, партийное руководство республики тоже, поэтому для него вся история с рукоприкладством обошлась парочкой выговоров с занесением в личное дело и сверхурочными дежурствами, а для меня – очередной переменой места учебы. Причём в десятом, в те времена, выпускном, классе.
Как было обидно: в этой школе оставались подружки, аэробика, популярность, куча воздыхателей, да и чисто географически удобно – рядом с домом. Ну да ладно, мне было не впервой, тем более настоящей любви у меня там так и не случилось. А так, лишь парочка легких романчиков. Один – с парнем на год старше, из выпускного десятого, он все равно на следующий год в лётное училище поступил. Второй – с мажорчиком из соседнего двора. От него толку-то, что папа-моряк привозил жвачки, дефицитные джинсы и полиэтиленовые пакеты «Мальборо», которые все модницы СССР гордо носили вместо сумочек. Можно сказать, что такой аксессуар иметь в восьмидесятых было так же престижно, как сейчас Шанель или Биркин.
Лето между девятым и десятым я не забуду никогда. И совсем не потому, что было как-то особо весело или нереально круто, скорей наоборот, все происходило трагично и со знаком минус.
Начну издалека. У меня была некрасивая соседка, которая навязчиво пыталась стать моей подругой и влиться в нашу развеселую тусовку. Девушка была толстая, с плохой кожей, со щеками, покрытыми акне, жиденькими сальными волосами и с врожденным дефектом бедра. Она довольно сильно прихрамывала, но основным ее недостатком было отсутствие чувства юмора и постоянно включенный «обсератор». Она могла у самого идеального человека найти кучу недостатков. Этот бабник, эта красится, как шлюха, у тех квартира бедняцкая. Короче, у каждого есть косяк.
Чего она ко мне привязалась, не знаю, видимо, мою добрую душу не скрыть ни за какими дефицитными шмотками и модным макияжем. В нашем дворе я оказалась слабым звеном и ввела ее в свой закрытый клуб. Бонусы с ее появлением, кстати, тоже появились. Соседкин папа занимал очень высокий пост то ли в райкоме партии, то ли ещё где-то в тёплом местечке, сейчас не припомню, но в голодном СССР иметь в молодёжной тусовке человека с дачей в Юрмале, шампанским и сервелатом было выгодно! Мы могли теперь вполне себе номенклатурно зажигать.
Стилист во мне жил с детства. Лет с трёх я переодевала кукол, креативно красила им гуашью волосы и делала макияж цветными карандашами. Потом были эксперименты с собственным имиджем, легкими преображениями подружек, но кардинально моя творческая натура проявила себя в работе над образом моей непривлекательной новоиспечённой подружки. Я убеждена: не бывает некрасивых женщин, нужно просто найти правильную одежду и цвет помады.