Виола замечала, что он быстро прогрессирует в английском. Особенно это касалось произношения – запас слов у него был еще явно маловат.
– Он гитарист?
– Да. Еще он пишет песни и сам поет.
– По-русски? – Виола боялась заскучать на длинном концерте.
– Я слышал одну его песню по-английски, он записал ее в Америке. Называется «Молчание радио».
Виола изучила программку подробнее. Оказывается, певца исключили из института за участие в рок-концерте, официально он был признан только недавно.
– Неужели все его записи делались подпольно?
– Некоторые песни ему запрещалось петь, некоторые приходилось петь не так, как хотелось. Ему повезло, что он не попал в зону.
В зале начал гаснуть свет, и на сцене появился человек с гитарой. Кольца на всех пальцах, узкие кожаные брюки, наполовину расстегнутая черная рубашка, цепочки с какими-то кристаллами и медальонами на груди. Темно-русые волосы были забраны на затылке в косичку, в ухе поблескивала золотая серьга. У певца был такой мужественный профиль, что Виола затаила дыхание.
Игорь бросил на нее быстрый взгляд и понимающе улыбнулся.
– Русские мужчины! – прокомментировал он.
Со сцены понеслись песни на английском языке, но Виола все равно многого не понимала. Она не привыкла к тому, чтобы в эстрадных песнях затрагивались такие глубокие философские темы. Последняя песня перед перерывом была посвящена любимым британским певцам исполнителя – группе «Кокто твинз».
– Кто это такие? – спросила Виола, когда зажегся свет.
– Авангардные музыканты, – ответил Райан, вставая. – Жаль, что Гребенщиков возвращается к себе домой.
– Это он в Советском Союзе так приоделся? – удивленно спросила Виола. Борис был одет совершенно по-западному, и она уже решила, что он посетил перед концертом Камден-Лок – лондонский район, ставший недавно Меккой молодежной моды.
– Да, сейчас там многие так одеваются.
– По крайней мере, теперь они могут сочинять и петь, что хотят, – заметила Виола, направляясь в буфет.
Впервые в жизни для нее наполнилось смыслом понятие «свобода самовыражения». Раньше, слыша эти слова, она представляла себе исключительно танцоров балета, остающихся на Западе и открывающих счета в швейцарских банках.
– Вы меня отпустите? – спросил Райан. – Мне сегодня еще нужно посмотреть кое-какие бумаги.
Виола и Игорь кивнули, но, когда Райан ушел, Виоле тут же стало не по себе. Казалось бы, ей предоставлялся удобный шанс, но как его использовать? Арчер всегда твердил, что женщины не умеют слушать – им больше нравится звук собственного голоса. Виола решила, что пусть Игорь говорит, а ей лучше помалкивать. Но какую тему ему предложить? Может быть, балет? Кажется, все русские обожают музыку своих великих композиторов, например Чайковского. А еще – длинные сложные романы своих великих писателей с непроизносимыми фамилиями…