– А после, – с деланным спокойствием сказал Дима, – поедем ко мне. Я вам покажу свою коллекцию желчных камней.
Мы тотчас же переглянулись, одинаково вскинув бровь: «Попался!», а потом у меня заныло в груди.
Что-то было не так.
Стараясь не верить предчувствию, я поехала с Соней на фирму. Внутренний голос не обманул. Мы кисло рассматривали платья, что и монашка могла бы надеть. Настроение падало. Мы для того влезали в кредиты и спали сидя, чтобы потом прикрыться?
Приехал Дима. Зажатый и мрачный. Мы бросили на него, как коршуны и принялись клевать мозг. Я злилась, подозревая, что все подстроено. Соня дулась из-за фасона платья. Кан наорал, на всякий случай, на нас обеих. Что мы ни черта не смыслим ни в стиле, ни в элегантности и отослал… домой.
В день «Боев», он, правда, прислал нам другие платья. У стриптизерш, наверное, отобрал. Мы с Соней посовещались, примерили и поняли: на этого парня невозможно сердиться. Платья были слишком прекрасными, чтобы их не надеть. А чтоб надеть, нужно было умолкнуть. Перетерпеть…
– По мне, так вы просто помешанные, – говорил Андрюша, раскрашивая нас для «Боев без правил»; как Эрнест в фильме «Смерть ей к лицу» раскрашивал оживших покойниц Мадлен и Хелен, которые всю жизнь ненавидели друг друга, чтобы после смерти сделаться лучшими подругами. – Ваш Дима, если хотите знать мое мнение, латентный гей. Иначе бы он давно, вас обеих оттарабанил, невзирая на незажившие сиськи.
Мы с Сонечкой возмущенно махали руками, но возразить не могли: Андрюша красил нам губы.
– Сами подумайте, – не унимался он. – Пидор он. Взгляните, как он одевается!
Мы с Соней кипели. Когда у Андрея случались проблемы на личном фронте, он постоянно бузил, а то и грозился стать гетеросексуалом. В его понятиях, это означало – начать обвинять других мужиков в гомосексуализме.
– Да как ты смеешь, противный, – перебивая друг друга шепелявили мы, не шевеля при этом губами. – Дима – это не просто красивый фейс и стильные вещи. Дима – это холодный разум и жесткая доминантная мощь. Чисто гетеросексуальная.
Андрюша расхохотался, орудуя кисточками: видел он таких «доминантов», пьяными, за своей спиной.
– Дима не из таких! – возмутилась Соня.
– Он вообще не по этой части! – возмутилась я.
Андрюша смеялся; гомерически, словно стоял на сцене амфитеатра.
– Крошки, все мы – немного геи. Стоит противным бабам оказаться вне досягаемости, мужчины отбрасывают ложную гордость и приступают к любви. А вы что делаете? Уборку, маникюр и массажик. – он помолчал, сосредоточившись на моих губах и сопя, оттенил ложбинку над верхней. – Или того хуже: сиськи!..