Марсель родился в семье потомственного военного. Папа, бравый командир и самый настоящий полковник, сделавший удачную карьеру, хотел видеть сына продолжателем военной династии. Но при этом, как человек умный и интеллигентный, осознавал, что затаптывать в землю талант сына к рисованию нельзя. Отец воспитывал Марселя настоящим мужчиной, приучал к дисциплине, к физическим нагрузкам, но, помимо этого, помогал ему развиваться, совершенствоваться, как художнику. В результате к врожденным талантам прибавились такие прекрасные черты, как дисциплинированность, работа над собой, аккуратность, вежливость. Марсель был мечтой всех девчонок на курсе, сначала в художественной школе, а позже в институте. Красивый, с копной черных вьющихся волос, с открытой, располагающей к себе улыбкой, блистающий остроумием, парень всегда оказывался в центре внимания.
После окончания ВУЗа Марсель вдруг сделал неожиданный поворот. Ему пророчили блестящее будущее станкового живописца. Все полагали, что с такими возможностями и творческим потенциалом он обязательно станет писать картины. Марсель же прошел дополнительное обучение и посвятил себя дизайну одежды. Вместо картин и этюдов на его мольбертах располагалась россыпь эскизов платьев, юбок, шляпок и брючек.
Следует заметить, что в этом деле Марсель преуспел. Слава о молодом перспективном модельере разнеслась по столице и ее фешенебельным окрестностям. Парня стали приглашать на показы и модные вечеринки, он сделался любимцем московского бомонда, в особенности его женской части. Марсель слегка изменил свой имидж. Теперь в этом броско одетом, с нотками гламура в образе, молодом человеке сложно было узнать того любителя потрепанных кедов и растянутых свитеров.
Спустя пять лет после окончания ВУЗа, бывшие однокурсники встретились, чтобы вспомнить юность, рассказать о своей сегодняшней жизни. Марсель опять оказался в центре всеобщего внимания. Сначала он отшучивался, отмахивался и страдальчески закатывал глаза. Но после того, как перестал гримасничать и потягивать шампанское, как полагается модному дизайнеру, а перешел на более крепкие напитки он рассказал, почему выбрал именно такой путь.
Он, Марсель Касимов, мог бы стать блестящим художником – живописцем, этаким Титаном в пропахшем потом свитере и источающим амбре вчерашнего творческого кризиса. Художник Марсель Касимов писал бы талантливые, да что там, он писал бы гениальные картины. Эти картины, скорее всего, публикой бы не принимались. Потому что он писал бы душой, так, как чувствует. Он не стал бы в угоду потребителю на скорую руку стряпать шаржики, тиражировать компьютерную графику, рисовать голых женщин в объятиях мужчин, которые отлично вписываются в интерьеры дорогих отелей. Он писал бы то, что хочет и как хочет. Он был бы нищий, несчастный, непонятый, запойный (потому что непонятый). Так бы художник Касимов прожил бы свою жизнь, про него бы все говорили, что он гениален, но просто судьба не сложилась. Потом бы горестно вздыхали, а про себя с облегчением отмечали, что у них, менее талантливых, но более удачливых, жизнь как раз сложилась не плохо. Марсель не хотел такой судьбы. Он выбрал свой собственный путь.