РИФФ
Я лежу без сна и смотрю, как Обри спит рядом со мной. Она такая красивая. Ее пухлые губки слегка приоткрываются и она медленно дышит. Она спокойна, и это удивительно, наблюдать, как кто-то полностью расслабляется, когда спит.
Я метался всю ночь, но теперь, когда солнце взошло, я знаю, что это лишь вопрос времени, и когда мы выйдем из этой комнаты, я никогда больше ее не увижу. Так что я больше не хочу тратить время на сон.
Прошло уже много времени с тех пор, как кто-то спрашивал меня о татуировке Хейли. Еще дольше с тех пор, как кто-то достаточно заботился обо мне, чтобы попытаться выкачать из меня подробности о ней. Я знал, что Котенок отличалась от всех других женщин, с которыми я был. Вот почему я так сильно ее хотел.
Мелодия звонка на моем сотовом звучит в тихой комнате. Я хватаю телефон с прикроватной тумбочки, и не глядя на определитель номера, отвечаю:
— Лучше бы кому-то быть мертвецом.
Горький смех раздается в моем ухе и мой желудок сжимается.
— С тем же успехом ты можешь называть меня так.
Моя челюсть напрягается.
— Чего ты хочешь, отец? Я же просил тебя никогда мне не звонить.
Он пыхтит в трубку.
— Я был бы счастлив никогда больше не разговаривать с таким куском дерьма, но так как на моем банковском счете нет денег, я решил позвонить, чтобы убедиться, что ты не забыл о своем дорогом старом отце.
Я сжимаю телефон в руке.
— Приятно знать, что я твой гребаный талон на еду.
— Послушай меня, маленький ублюдок. Эти деньги должны быть на моем счету уже сегодня или да поможет мне Бог…
Слепая ярость овладевает мной и заставляет забыть, что Обри спит у меня на груди, когда я кричу:
— Или что? Надерешь мне задницу? Извини, старик, но этот мост уже давно пересечен, и мы не будем возвращаться к этому. Тебе повезло, что я отправляю тебе деньги. В один прекрасный день я скажу тебе отвалить.
Он смеется.
— Пустые угрозы, сынок. Мы оба знаем, что ты мне должен, так что верни мои гребаные деньги!
Прежде чем я успеваю вставить еще хоть слово, отец вешает трубку.
Гребаный козел.
Я бы все отдал, чтобы иметь возможность вычеркнуть его из своей жизни. Он старый, озлобленный мудак, который любит заставлять меня чувствовать себя дерьмом при каждом удобном случае.
С отвращением бросаю телефон обратно на тумбочку. Мои глаза устремляются вниз, чтобы изучить Котенка. Она ни разу не пошевелилась и не проснулась, и это маленькое чудо, учитывая, что я практически кричал ей в ухо.
Я не хочу, чтобы кто-то знал о моих отношениях с отцом, не говоря уже о том, чтобы быть их свидетелем. Я ненавижу тот факт, что ребята из группы вообще знают о моем прошлом, но еще больше бесит то, что Трип и Тайк были свидетелями моего прошлого. Я ненавижу это гребаное сочувствие больше всего на свете. Я кусок дерьма и ничего не заслуживаю. Я заслужил тот ад, через который прошел.