Роман завороженно кивнул.
– Тогда, – тяжело вздохнул Ричард, – тебе не понравится то, что я собираюсь сделать…
Ричард, нисколько не колеблясь, бросил картину во всепоглощающее пламя огня. Паралич сковал тело Романа, не способного произнести и слова. Он смотрел, как прекраснейшее произведение искусства горит в пламени жаркого огня.
– Н-нет! – Роман примкнул к камину, желая спасти умирающий холст, но Ричард схватил его за руки, оставляя лишь возможность наблюдать за трагедией для всего мирового искусства. – З-зачем? Зачем!?
– Я же говорил, что тебе покажется это безумием, – отпуская руки Романа, произнёс Ричард.
– Вы – чудовище! – разгневанно выкрикнул Роман.
– Нет… Вовсе нет. Я же говорил тебе, что тебе потребуется самому понять это, – Ричард достал из-под простыни пожелтевший томик с пьесами Шекспира и продолжил. – Неужели ты не чувствуешь этого райского вкуса? Ты не слышишь этой прекрасной мелодии, с которой гремят в огне щепки прекрасного?
Роман с ужасом смотрел на Ричарда, протянувшего ему томик Шекспира.
– Ну же? – вопросил Ричард, смотря на непонимающего Романа. – Брось её в пламя! Уничтожь её!
Роман, опустошённый изнутри, сжал книгу двумя руками и, сам не зная почему, повиновался. Синяя обложка, оказавшись объята пламенем, стала обращаться в пепел, а страницы, хрустящие при их развороте, выли под натиском огненного зверя, рвущего их на части.
– Ты не чувствуешь этого? – с азартом спросил Ричард. – Не ощущаешь, как целые эпохи сгорают вместе с этой книгой? Языки пламени обвивают её, разрушая те миры, которые строились её создателем… Вот, уже умерла Дездемоны, вот, огонь поработил Отелло, а вот, огненный зверь добрался и до Джульетты… Ощути, прочувствуй смерть времени!
Слова Ричарда были пугающими. Роман стоял перед сгорающей книгой и не мог поверить в сделанное им.
– Дальше… Брось это, – Ричард уже держал в руках картину Эдуарда Моне – «Завтрак на траве». – Уничтожь её, Роман, уничтожь!
Роман с широко раскрытыми глазами, сам того не понимая, взял картину в трясущиеся руки, но не решился подвергнуть её той же судьбе, что и Аллори.
– Ну-с? – грозно поторопил его Ричард.
Роман нервно закачал головой, давая понять, что не намерен делать это, но Герр толкнул его в бок и кисти сами разжались, отпуская полотно в свободный, но недолгий полёт.
– Вот же! Вот же! – как ребёнок ликовал Ричард. – Смотри, Роман, как умирает искусство! Внимай, как дробятся в пламени древесные рамы этого полотна! Наслаждайся тем, как лес вокруг этих людей заполняет пламя, а их кожа срывается под силой, неподвластной искусству! Наблюдай, как краска, некогда закрепившаяся на полотне, соскабливается, образуя лишь горстки ничтожного пепла! Неужели ты не чувствуешь этого?!