– Эй, Фридрих, как тебе, а?
– Что?
– Ну как тебе ворон? Никого не напоминает?
– Да не особо.
– Вы с ним один в один.
– Да ну.
– Правду тебе говорю.
Ворон – депрессивная натура, от него так и исходит уныние. Всюду пустота, царит смятение, гнилая свобода, иди куда хочешь – но некуда. Садится зрение, в перьях завелись кусачие паразиты, и не дают нормально жить. А теперь еще что-то с психикой. Ворон страдает от навязчивых мыслей, и постоянно борется с ними. Иногда может им сопротивляться, иногда – нет. Память его стерлась в порошок. Живет в одном дне. Пространство – иллюзорно.
– Что, такой же псих как и я?
– У него такой же пустой взгляд.
– Так меня ж не существует.
– Вот. И его тоже. Вы вместе не существуете.
Блядская фортуна. Всегда преследовала ворона.
Отвратительной метрикой Презрения
Отсекала его запасные Ходы. Отступления.
Вынуждая Скитаться. По Застенкам Склерозных и Поганых Сумерек
Колобродить где-то вдали от собственной головы.
Шаткая динамика. Навязывала его телу.
Непривычную ритмику Движения.
Отдавая его дальнейшие Попытки. Маневрирования.
Во власть Бескомпромиссной.
И беспощадной. Игры Развеселого ублюдка-фатума.
Он походил на. Сошедшую с рельс тележку. Которую. Уводили в сторону Разные Привлекающие. Своей. Приторной Табуированностью. Развилки.
И шатался. Словно Очумелый. Тряс. Своими Бортами. Шандорахался Вываливал.
Из себя Последние. Запасы Жизненного. Угля Кренился. То в Космос То в Трясину.
То в Притон То в Церковь. То в Кювет То в Поднебесье.
Терял. Устойчивость. На участкахНеопределенности. Нарывался.На. Лезущие. Из. Трясин. Галоперидольные.Головы. Безнадежно.Буксовал.В.Сомнительных.Воцерковленных.Выгребах.
Но Удерживал равновесие На. Земляничных Полянах. Обходил Стороной Липкие Участки Мозготрахания. И. Безжалостно проезжался. По Мудрости Жукоподобных Печатных Машинок Отправляя Последних. Обратно. В их. Ёбанную Расчудесную Интерзону.
Абсурд. Хозяин тусклых колдоёбин. Расшатывал его ду̒ше-шестеренки. Раздалбывал его интеллекто-амортизаторы.
Состаривал его жизне-колеса. Разламывал его крове-опоры. Раздавливал его ржаво-суставы. Скашивал его штурвало-решения. Коррозируя всем у него на горбу. И ведь не слазил Козел.
Фридрих посмотрел на летящего куда-то вдаль пернатого, и задумался. В детстве ему казалось, что быть птицей это величайшее счастье, о каком только можно мечтать, но теперь, он придерживался совершенно другого мнения.
«В небе – там ведь пустота, не так ли? Что бы я там делал один?» – думал он про себя, а затем смотрел по сторонам и всматривался в печальные морды пешеходов, – «Хоть эти придурки мне и не по душе, но, по крайней мере, с ними не так скучно» – заключал он.