Рация мужчины с родинкой затрещала. Он, спешно прикладывая её к губам, отошел в другой конец вагона. Глупо глядя на отпечатанную афишу о будущем цирковом представлении, он кивал головой и односложно отвечал.
– Понял, – наконец отрезал он.
Люди переглянулись в ожидании скорейшего завершения этой фарсовой постановки. Мужчина в чёрном встал перед пассажирами и, стараясь придать голосу уверенности, проговорил:
– Скоро вы уже сможете уйти – в ближайший час сюда доставят переговорщика.
Рыжая девушка звучно выдохнула, стараясь привлечь как можно больше внимания. Как никто другой она устала сидеть закованной и зажатой. Пошевелив печами, она обратилась к мужчинам:
– А можно меня уже развязать? Руки-то затекли.
– Вас попросили посидеть тихо, – одернул её басистый.
– Боже, неужели вас не научили никаким другим фразам? Как же вы живёте среди людей? – запустив в голос яда, проговорила она.
– Я развяжу Вас, если Вы наконец перестанете пререкаться.
Грозный чёрный палец строго вытянулся перед её лицом. Девушка смиренно кивнула. Мужчина потянулся к верёвке, быстро распустил узел и скрутил крепкую тканевую змею вокруг ладони. Рыжая, потирая запястья и разминая кисти, едва не плакала. В углах её густо накрашенных глаз собирались прозрачные слезинки, готовые вот-вот скатиться по впалым от страха щекам. Кудрявая женщина протянула ей почерневший от туши платок, которым она пыталась скрыть свои слёзы и слёзы белокурой подруги, забившейся в угол. Девушка отказалась, робко качнув головой. Давным-давно её прилично уложенные волосы превратились в красную солому старого веника, никогда не прекращающего свою работу. Свеженарисованными ногтями она пыталась распутать клочки, но они нагло проскальзывали между пальцев и только становились больше. По прямому напудренному носу девушки покатились неудержимые слёзы. Розовая помада стерлась с пухлых губ на подбородок, трагично трясясь вместе с ним.
– Сволочи! – взвизгнула она, подскочив на слабые ноги. – Мрази! Ублюдки! – её не чуждающийся скверных слов рот исторгал из себя все приходившие на ум ругательства.
Она подлетела к ближайшему мужчине, до этого скромно молчащему и покорно выполнявшему все поручения, и замахнулась на него крохотным женским кулачком. Два хлопающих звука разразили вагон. Рядом заверещала тётка с огромными карманами, из глаз старушек брызнула скорбная вода, не могущая залечить раны. Видя алые всполохи, пронзившие измученное тело девушки, Дмитрий ошарашено привстал на колено, чтобы защитить её от очередных выстрелов. Басистый хладнокровно убирал пистолет. Уже ничто не имело смысла.