Густав Майринк
Мудрость Брамина
The Brahmin's Wisdom
Когда солнце опускается в свою могилу за холмами, каждую ночь пробуждается вопль дикого ужаса и несётся жадно задыхающимся ветром через джунгли к монастырю.
Не утихая, не усиливаясь, никогда не отдыхая, оно кричит, оно вопит, оно ревёт сквозь джунгли.
«Это лик Мадху, Демона, древний, древний, колоссальный лик, высеченный в камне, наполовину поглощённый болотами, лик Мадху, Свирепого, сверкающий белизной, взирающий пустыми глазницами из омутов, из унылых, булькающих, гниющих, вечно бормочущих омутов», — перешёптываются между собой монахи.
Мор и чуму предвещает он, Мадху — Демон, Мадху — Свирепый!
И охваченный ужасом Магараджа вместе со своим двором укрылся на Севере.
«Когда Свами, святые паломники, прибудут на праздник Бала Гопала и в своём странствии посетят монастырь, мы спросим их, что заставляет каменный лик кричать и кричать сквозь джунгли всю ночь напролёт», — решили отшельники.
И накануне Бала Гопала прибыли Свами, шествующие по сверкающей дороге, молчащие, со склонёнными головами, с потупленными взорами, облачённые во мрачные монашеские рясы… словно блуждающие мертвецы.
Четыре человека, отрёкшиеся от мирского...
Четыре человека, превзошедшие пороки и добродетели...
Четыре человека, освободившиеся от всех привязанностей...
Свами Вивекананда из Тревандрума.
Свами Сарадананда из Шамбалвы.
Свами Абхедананда из Майявити.
И четвёртый, очень старый человек из касты Браминов, чьё имя было никому неведомо.
И они вступили в монастырь, полностью контролируя свои помыслы.
Но, когда день увял, поднялись ветры, и они принесли в монастырь из болот в джунглях ревущий вопль... будто знамение рока.
И, в час ночной стражи, отшельники размеренными шагами медленно обошли вокруг почтенного Брамина — чьё имя было никому неведомо, и который был настолько стар, что сам Вишну забыл век его рождения — обошли его три раза слева направо и спросили:
— Какая причина, о Досточтимый, заставляет Мадху, Демона, издавать этот ревущий вопль всю ночь напролёт в течение ночи, не повышающийся, не понижающийся, не прекращающийся неистовый и задыхающийся крик?
И старый Брамин произнёс:
— Нет, о отшельники, это не Мадху, чьё лицо высечено в скале, кричит всю ночь напролёт — Почему, о отшельники, это должен быть Мадху? И это не его истошный вопль стихает днём — Почему, о отшельники, истошный вопль должен стихать днём?? Когда наступает ночь, в болотах просыпаются ветры, дуют через дикие дебри к монастырю и доносят крик до ваших ушей. Но этот крик звучит с заката до рассвета, с рассвета до заката — непрерывно — и он исходит из уст кающегося грешника, которому недостаёт знания истины. Именно он, о отшельники, кричит всю ночь напролёт.