Объясню в начале, почему я так отчаянно пыталась что-то найти. Для меня всю жизнь оставалось загадкой – что за люди мои бабушка и дедушка. Помню только, что до 14 лет я обращалась к ним на Вы, по-другому мне было не удобно. Еще помню, как дедушка кормил меня подгоревшими оладушками, а бабушка водила в музеи и пыталась приучить к романсам (я проревела все детство над песней про ямщика, замерзающего в степи), а еще они давали мне почитать книги и напоминали, если я не возвращала их обратно. Однажды я взяла почитать Гюго «Собор Парижской богоматери» и, влюбившись в него, решила оставить. Они меня потом еще долго трясли, но книгу я так и не вернула, теперь она хранится у меня, а почти вся остальная библиотека осталась новым жильцам – мы забрали только малую часть.
Так вот, дед и бабушка прожили вместе почти 50 лет, около 25 из них пришлось на мое время, но пока они были живы, мне совсем не приходило в голову расспрашивать, интересоваться их историей. Уже много позже, когда никого не осталось, в старом альбоме я нашла фотографию пожилой женщины в окружении детей, на обороте было подписано – расстреляна немцами в 41-м. Оказалось, это моя прапрабабка. А я даже не знала.
Хотя меня довольно часто отвозили к ним на выходные в детстве, да и потом они всегда приглашали меня в гости и радовались моему приезду, я так и не научилась с ними общаться.
Вспоминаю еще обязательные поездки к деду на День Рождения. Мало кто хотел, но отказаться было нельзя. На таких встречах дедушкины друзья шутили о его институтских романах, а бабушка молчала, и если все садились фотографироваться, стеснялась, чаще всего отказывалась, отворачивалась от камеры – не любила внимания. Даже сейчас, рассматривая старые семейные фото, я вижу, как она прячется за плечо деда. И вообще, казалось, что за деда бабушка вышла случайно, а всю жизнь интересовалась музеями и романсами. Они поженились по тем временам поздно – каждому было уже за 30. И в семье все тайком считали, что это был последний шанс как для той, так и для другой стороны. Но правды никто не знал, да и не интересовался сильно.
И вот тогда я сидела на паркете в тихой, уже нежилой квартире и рассматривала пожелтевшие конверты. Первое письмо, которое я развернула, было от 1951 года. «Когда я приеду, первая моя дорога будет к тебе…» И тут я поняла, что сорвала джек-пот. А еще на пол выпала старая фотокарточка, на ней красовался Парламент Будапешта.
Вернувшись домой, я подождала, пока все заснут и стала читать. С Женей или Евгением Бергманом нас разделяло без малого лет 70, но я открывала конверт за конвертом и запоем читала письма, как весточки от старого друга. Потом ревела. Потом опять читала и опять ревела.