Кончил, наконец, «Тегеран». Начинаю Пуйманову.
Ненаглядная моя, у меня опять какой-то приступ тоски по тебе. Просто мучительно хочется обнять и поцеловать тебя. Ласточка моя, я так жду тебя. Линусь, ты по крайней мере используй время, готовься к тому, чтобы приехать. Ты ведь не раздумала. Сказка моя?
26. II. 54
Линусь, милая моя!
Приступ продолжается, вот и пишу, чтобы быть хоть немного ближе к тебе. И как люди живут по нескольку лет в разлуке? Просто не понимаю. Это ведь страшно трудно. Только ты не думай, что я боюсь. Как условились – сколько понадобится. Но все же лучше бы поскорее… Зато я теперь понял, что все истории, где верность – проблема, просто выдуманы. Верность – это очень просто, если только действительно любишь. По-моему, если очень любишь, то неверным быть трудно, а просто трудно переносить состояние разлуки.
Вчера достал 3-ую и 7-ую Бетховена и сейчас слушаю обе подряд (дирижирует Иванов). Наконец, удалось окончательно установить, что ведет 7-ая. А у тебя? (затем 3-ья и потом 5-ая). По-моему, это вершина музыки.
Вот уже несколько дней, затаив дыхание, слежу за «целинниками». Ведь это, пожалуй, еще труднее, чем Комсомольск. Там хоть город себе строили. И снова вопрос: а ты бы поехал? А ты бы, Линусь?
На днях иду на Моисеева, он у нас в гостях (кажется, третий раз). Ты видала «Мир и дружбу»? (говорят, очень хорошо. Жалко, Рихтер заболел, не приехал. С удовольствием бы послушал. Теперь пианиста вовсе не будет. А на Ситковецкого не пошел. Я его как-то слышал еще в Москве – не понравился.
Линусь, я подписываюсь на «Историю русского искусства», так что ты не подписывайся. Зачем нам два экземпляра.
Сидел дома, три дня не брился. Я сейчас колючий-колючий.
С 1 марта и у нас вводят восьмичасовой рабочий день. Времени будет больше. Правда через неделю у меня начинается новая работа – будут часто-часто командировки по две-три недели. Это, возможно, отразится на регулярности моих писем.
По радио передавали «Времена гола» Лятошинского. Слышала?
У нас скоро весна, я так люблю солнце, но ты так далеко.
10. III. 54, Будапешт
Линусь, родная моя!
Вот уже три недели от тебя опять нет письма. Если бы ты знала, как оно мне нужно сейчас. Снова что-то не получается в отношениях с людьми ( у меня это иногда бывает) и поэтому мне как-то грустно (что бывает чрезвычайно редко и поэтому непривычно). И все эти дни мне так хотелось увидеть на столе конверт, подписанный родной рукой, но напрасно. Линусь, страшно трудно без тебя.
Завтра еду в командировку, так что даже если письмо придет, я прочту его только через неделю.