Все оставшееся до прихода Димы время у меня уходит на кое-какие домашние дела и телефонный разговор со Светиком. Светик так же, как и я, готовится к защите диплома, поэтому мы с ней оживленно обсуждаем все возможные злоключения, которые могут подстерегать студента в процессе защиты. Подруга сообщает, что в ночь перед защитой собирается выскочить на балкон в чем мать родила, и прокричать фразу «Халява, приди!» трижды. Я хохочу до слез.
– Светка, ну что, вот прямо так и выскочишь голой? А если кто увидит?
– И пусть, диплом важнее. Ты можешь присоединиться.
– Ты что! Меня Димка убьет, если узнает. Да и неспособна я на такие подвиги. Я уж лучше так, без всяких суеверий сама справлюсь.
– Какие суеверия! Проверенный способ, между прочим! Ну смотри, если передумаешь, приезжай! Да и кто нас увидит? Мы же ночью – тихонечко вылезем, поорём и обратно залезем.
Проболтав со Светкой, не замечаю, что время приближается к семи, а Димы все нет.
Когда стрелка часов пересекает отметку восемь, начинаю сильно волноваться. Вот где он? Хоть бы позвонил или смс написал.
В девять вечера, наконец-то слышу лязганье ключа в замочной скважине. Выхожу в коридор, Дима молча раздевается в прихожей. Я первой начинаю разговор.
– Привет.
– Привет. – Равнодушно бросает он. Замечаю, что он почему-то старается на меня не смотреть.
– Ты сегодня долго.
– Работы много было.
– Ясно. Пойдем ужинать, я сейчас суп подогрею.
– Спасибо, но я не голоден. Я уже поужинал.
Внезапно обида подкатывает комом к горлу. Что я сделала не так? Я действительно не понимаю. Я ему надоела? Раздражаю? Так ему только нужно сказать мне об этом, я соберу вещи и вернусь домой. Мама, конечно, будет ехидные комментарии отпускать в мой адрес, но уж переживу как-нибудь.
Молча ухожу в гостиную, включаю компьютер и делаю вид, что чем-то очень занята. Потом не выдерживаю, решаю все прояснить. Я, хоть и робкого десятка, но ситуация начинает меня злить.
Захожу в кабинет к Диме, вижу, что он сидит за ноутбуком. Справа на столе перед ним стоит стакан с каким-то напитком. Подозреваю, что это коньяк.
– Дима, что происходит? Ты в последнее время странно себя ведешь – почти не разговариваешь со мной, мы мало бываем вместе. Сегодня вот пришел поздно. Мог бы предупредить хотя бы.
Димка смотрит на меня пристально, с прищуром. Кажется, его светлые глаза стали темнее, или это оптический эффект от недостатка освещения в кабинете? Потом он роняет лениво, сквозь зубы:
– А ты уверена, что у тебя есть право задавать мне такие вопросы и выдвигать претензии?
Я теряю дар речи от подобной несправедливости. Я даже не знаю, что можно на это ответить. Что он имеет в виду? Что я здесь никто – просто сожительница? Формально у меня, конечно, нет никакого статуса – я не жена, даже, в общем-то, не невеста – мы никому не говорили о том, что планируем пожениться. Кроме моей мамы, но та отнеслась к этому скептически. Может, она была права?