–Она не говорила, как их зовут?
– Имен она не называла, только прозвища. Смешные такие прозвища – Штепсель и еще какое-то, такое же странное.
Я впадаю в некоторый шок. Штепсель? Это же Нефедов. Зачем ему это делать, если он был Катькиным любовником? А про ребенка он откуда узнал? Чертовщина какая-то. Ладно, это все я у Нефедова и выясню. Если он еще окончательно свой мозг в канализацию не спустил.
Самое позорное во всей этой ситуации то, что ни Свете, ни Кате я не могу с уверенностью заявить, что я не говорил ничего из того, что приписали мне мои якобы «друзья». Может, я по пьяной лавочке им что-нибудь наболтал, из чего они смогли сделать выводы, соответствующие их уровню ментального развития?
– Ясно. Спасибо, Света. Я не хотел, чтобы что-то подобное произошло с Катей, правда, не хотел. Я выясню все – и про СМС, и про остальное. У меня к тебе просьба будет…
– А не много ли ты хочешь? Еще и просьбы теперь…
– Много, я знаю. Но я все-таки попрошу. Мы сегодня с Катей разговаривали, и я ляпнул кое-что, за что мне до сих пор стыдно. Я так не считаю на самом деле, но Катя обиделась, разумеется.
– И что же ты ляпнул?
– Что ей нельзя доверить воспитание ребенка…
– Это почему же нельзя?
– Да я так не считаю! Она спросила, кто такой Нефедов, я разозлился…
– И после этого ты не считаешь себя моральным уродом? По-моему диагноз налицо.
– Да не хотел я такое говорить, само вырвалось! Это я от злости. Ляпнул, а потом уж поздно было. Согласен, я – придурок. Ты передай ей мои извинения, пожалуйста. Со мной она не хочет говорить.
– И правильно делает. Я бы вообще тебя взашей выгнала после этих слов. Что думаешь дальше делать?
– По меньшей мере, стать Даньке отцом. Я пока не знаю, как это осуществить, чтобы никому вреда не принести, но отступать не намерен. Хоть ты и принимаешь меня за какого-то инфантила-вертихвоста.
– Ну-ну, посмотрим.
Возвращаюсь в отель уже очень поздно вечером. Юлька спит, прижав подушку к животу и разметав волосы по подушке. Рядом на тумбочке лежит ее телефон и какой-то женский журнал для беременных. Завтра обязательно свожу ее посмотреть местные достопримечательности, хотя бы тот же парк – и есть на что посмотреть, и для здоровья полезно. Воздух там сосновый, достаточно чистый, даже несмотря на то, что вокруг раскинулся промышленный город! Территория парка огромная, фактически он плавно переходит в лес через несколько километров, поэтому напоенный сосновыми ароматами воздух тут ощущается явственнее, чем выхлопы от автомобилей и выбросы из заводских труб.
Смотрю на спящую жену и пытаюсь проанализировать, что же все-таки я чувствую к ней. Желание позаботиться, тревога за ее здоровье, симпатия и даже нежность – все это есть, но это совершенно не то, что я чувствовал когда-то по отношению к Кате. Не тот градус, не тот накал страстей, нет того почти болезненного чувства в груди и постоянной потребности прикасаться и ощущать рядом, нет того ощущения душевного родства.