– Не напоминай…
– Нет, я буду тебе напоминать, чтобы ты не смог забыть и учился на своих ошибках. Барс, я знал тебя ещё тогда, когда ты был никем, а сейчас ты акула, съедающая всех на своём пути. И точно могу сказать, что кроме неё ты не любил и не полюбишь, ты человек такой. Она очнётся, зуб даю, максимум через неделю, но будет трудно как никогда, придётся выдержать безразличие, истерики и боль. Ты готов к этому? А если она тебя возненавидит, ты отпустишь? Или если останется инвалидом, сбежишь?
– Ты что несёшь?! Каким инвалидом? Я не сбегу никуда, и не позволю ей уйти, ясно?! Хватило одного раза, ты этого ответа ждал? Каждую ночь на протяжении всех этих месяцев я ненавидел себя за то, что ее обидел, и продолжаю ненавидеть, а ты тут мне морали читать будешь? Заткнись лучше, а то я уже на грани! Не собираюсь ни перед кем отчитываться, и так в раздрае! Что ещё? Я прекрасно знаю кем был и кем стал, и обошёлся без помощи всех своих мнимых друзей, и сейчас обойдусь, если ты пришёл не для того, чтобы помочь!
– Вот и Стас которого я знаю! Наконец-то, а то сидел как старая статуя, а теперь добро пожаловать, и пойдём вещи соберём. Никакого желания тут находиться у меня нет, думаю и у тебя тоже.
Быстро закидывая все добро Алисы в чемоданы, увидел те самые босоножки, которые подарил ей. Помню сколько ходил по бутику Москве, во время командировки, и доставал продавщиц, чтобы не ошибиться с размером, знал, как она их хотела, но не могла себе позволить. Тот день, когда принёс их, даже упаковал как настоящий подарок, она застеснялась взяла из рук коробку, но потом детская натура победила. Алиса стала разрывать упаковочную бумагу с таким азартом, что я засмеялся, и вот уже она стоит в них, такая стройная и красивая, одетая в короткий топик и трусики танга, а я любуюсь счастливым лицом. Пританцовывая от радости, она прыгнула мне в руки и стала целовать, шепча: «Спасибо, моя любовь! Ты лучший… я так тебя люблю», и я был счастливее всех на свете, радуясь, что могу не только брать от жизни все, но и дарить кому-то счастье. Когда расстались, она как истинный мужик не забрала из дома ничего своего. Вообще. Куча шмоток и совершенно новой обуви, подаренной мной, так и остались в гардеробной нашей квартиры в Сочи, но рука не поднялась ничего убрать. Наверно я все же надеялся, что она вернётся, по-другому и быть не могло. Я куплю ей всё что захочет, только пусть проснётся, или сдохну сам. Удивило то, что эти босоножки сейчас находятся в Доминикане в моих руках, хотя я точно видел их в шкафу в другом месте. Может купила другие? Не думаю, это лимитированная коллекция, а это значит, что она забрала их из дома, или кто-то сходил туда вместо неё. Почему-то даже догадываюсь кто.