– Вы очень большого мнения о себе, Трим, все не так. Нас гораздо больше, чем ты думаешь.
– Ладно вам, вы сейчас не о том говорите, – вмешался я в назревающий спор двух подвыпивших мужчин. – Вы оба и правы, и не правы. Я не помню, конечно, всего, что было в моем старом мире, но я помню, что я там летал. Точней, прыгал.
– Что, так высоко прыгал? – с ехидцей спросил Трим.
– Очень высоко, с высоты нескольких километров, с летающей машины. Я очень любил и люблю чувство свободного падения. Поэтому меня так и тянет воздух.
– Мне этого не понять, Парк, – сказал Трим.
– А я понимаю, – сказал Комт.
– Меня и в родном мире, по-моему, не очень-то понимали. Но вот тянет меня небо, когда в лабиринте я смог взлететь сам, я испытал такое чувство восторга, которое даже и сравнить не с чем.
– А огонь? Власть над этой стихией, разве она не вызывает в тебе восторга?
– Наверное, вызывает, но я пока ее больше боюсь. Огонь – это мощность, это сила.
– Да, огонь – это первая стихия по мощности. Огонь – это двигатель.
Тут в разговор вмешался Комт, который уже не наливал вино себе в кружку, а пил прямо из очередного принесенного Милой кувшина.
– Огонь, действительно, это двигатель, огонь греет гелий, и он тащит теплолет вверх. Огонь греет воду, она толкает тепловоз вперед.
– Паровоз, – поправил я. – Тепловоз – это когда рабочим телом выступает сам огонь при сжигании углеводородного топлива.
– Как это так? – спросил Комт.
– Очень просто, жидкие углеводороды – это бензин или солярка, очень хорошо горят. Большая теплоемкость. Загоняешь ее в рабочую камеру, поджигаешь или сжимаешь, она сгорает и расширяется, двигает поршень.
– Что такое бензин?
– Так, опять вы за старое, давайте все-таки решать, что мы будем завтра говорить, – перебил наш разговор Трим.
– А тут тебе лучше нашего знать, ты политик, Трим, ни я, ни Парк тебе в подметки в этом вопросе не годимся. Тебе сказал Футирам: твоя жизнь зависит от его жизни. Так что ты и думай.
– А я и подумаю, я им так устрою! Я мастер Трим! Я глава города Табул, я маг трех стихий, да я от них мокого места не оставлю, я их в порошок сотру.
Чем больше вина поступало в кровь, тем больше смелости и очевидных решений приходило в голову. А вина в этот раз было много, все гости, которые поселились в доме Трима, внесли свою лепту в его погреба и кухню, так как это было условием проживания посольства. Бедная Мила носила кувшины вина, не останавливаясь…
Глаза открывать не хотелось, так как разум сразу дал понять, что ничего хорошего это не принесет. Вина было выпито так много, что организм был отравлен полностью. И сейчас, когда сознание вернулось в черепную коробку, оно сопротивлялось открывать глаза, чтобы не видеть ту картину, которая, скорей всего, предстанет перед глазами. Собравшись с мыслями, я утешил себя, что, скорей всего, рядом со мной лежит Мила. И именно эта радостная мысль заставила меня пошарить рукой рядом с собой, и я нащупал тело, которое действительно лежало рядом со мной. Но это было вовсе не тело Милы, я сразу же понял это, отдернул руку и открыл глаза.