– Как вы могли оставить его форму у себя? Вы ж должны были выкинуть всё. – сказал я Кайсеру. – Надеюсь, наутро он уже забудет об этом.
– Я тоже,– выжидательно ответил Кайсер. – Знаешь, что я больше всего ненавижу на этой планете.
– Эммм, – промычал я, так как чувство сонливости меня ещё не покинуло, -не знаю.
– Войны. – ответил с холодной интонацией Кайсер, не отрывая взгляд от небосвода. – Люди начинают безумствовать, они тут же меняют свой облик, забывают о всех принципах, о гуманности. Я начал работать врачом во время войны против французов и видел глаза этих безумцев, обожавших идеи Бисмарка и готовых сделать всё ради победы. Да, мы выиграли войну, но мы потеряли сотни тысяч судеб. И я еще не говорю о смертях, а говорю о почерневших душах. Эти люди инволюционируют во всём. Человек, однажды убив другого человека, остаётся с пятном в нутре, которое будет увеличиваться с каждым следующим убийством. Палец, зажатый на курке, не означает превосходство, а означает бессилие в мышлении. Ладно, нам уже пора, а то ещё Лёринц захочет выйти на прогулку. – последнюю фразу он произнёс с улыбкой.
– Я попозже пойду, еще посижу немного, – ответил я, и Кайсер отправился внутрь.
Утро, как обычно, начинается с крика. И это был не крик петуха, и не крик пролетающих птиц в только что проснувшемся небе. Это был крик Лёринца.
– Подъём, вставайте. Вы должны вставать раньше, чем я.
Те, кто приподнимался нехотя, тут же отхватывал от Лёринца. Важно отметить, его удар был настолько сильным, что отметины до вечера пламенели на коже.
Выйдя на построение, Лёринц встал прямо передо мной и заговорил.
– Парни, сегодня ночью будет важное задание для всех нас. Значит, так, первая группа, – он перечислил ровно десять человек и меня в том числе, – отправится со мной на юго-восток, вглубь леса. Вторая группа, – ровно также назвал десять фамилий, – будут сидеть в окопах. Третья и четвёртая группа пойдет по флангам. Остальные, кого я не назвал, останутся тут, с пленными. Парни, сегодня абсолютно все возьмите себя в руки и подготовьтесь к завтрашнему дню. На кону наши жизни.
Все внимательно слушали речь Лёринца, и было видно по их глазам, что они воодушевились. Они так долго ждали этого момента, когда им дадут задание. Но, к сожалению, они не понимают, что это далеко не забава. И их глаза перестанут гореть таким пламенем. Их взгляды потушит ураганный ветер отчаяния и скорби.
После того, как Лёринц закончил, мы все отправились на завтрак. На удивление, наш повар не пожадничал и вместо одного маленького куска хлеба, на столе у каждой тарелки с кашей было по два таких кусочка. Возможно, это последний завтрак у кого-то, а может, и у всех. Сослуживцы приступили к еде, но я отстранился от них и съел только один кусок хлеба.