Мы с комбригом быстро сообразили, что за причастность к такой сделке нас могут ни за что посадить, – и я срочно демонтировал все, что успел установить, упаковал и всю партию отвез обратно. Аргументы о неподъемности цены были столь очевидны, что я даже не стал говорить за качество и что среди возвращенных изделий имеется несколько неисправных.
Что в администрации потом делали с этим богатством, мне неведомо, да и кроме этого в то время чудес было предостаточно и все они были на виду. Позже, однако, чудеса научились прятать за высокие заборы, за административные хитрости, принимая «нужные» законы и разделяя людей на имеющих право хитрить и не имеющих.
Другими словами – наступило время свободы от принципов, проповедываемых Христом, его апостолами и строителями коммунизма. Последним надо отдать должное, что они здорово переборщили с заботой о гарантиях людей, не оставив им права переживать за завтрашний день. Родилось благодушие и всепрощенчество, которое позволило негодяям захватить все, включая производства, недра Земли, и нагло наживаться.
В советское время производства имели научно-обоснованную структуру, продуманную кадровую политику и массу законов, защищающих работников. Был такой мощный задел, что даже новому и дикому капитализму в одночасье сломать это было не под силу.
После моей армейской службы работа на еще сохранившем структуру и традиции гражданском производстве показалась такой легкой, как если бы я перевелся из института в первый класс начальной школы. Не в том смысле, что я с удовольствием засел за изучение букваря, а в том, что в размеренной гражданской жизни и в хорошо организованной структуре производства почувствовал необычайную простоту и комфортность. Однако, на мой взгляд, на гражданке, что не может не броситься в глаза, почти полное отсутствие ротации кадров по отрасли и слабая ротация внутри предприятия, что ни к чему, кроме застоя, привести не может. Во многом из этого вытекает, на мой взгляд, заскорузлый способ хозяйствования, который нам известен из Гоголя. Там Плюшкин все время экономил, до последнего пользовался старьем – и здесь боятся потратиться на новое оборудование, освоение новых технологий. Мне это всегда «резало глаза», поскольку получил образование и вступил в жизнь в самой технологичной отрасли – авиации, где халтура окупается кровью, а реакция на технические проблемы мгновенна. И это не говоря о том, что во всех подразделениях активно изучается и анализируется передовой опыт эксплуатации оборудования, включая западное.
Завод транспортного машиностроения специализировался на выпуске изделий малой механизации для железнодорожников. Грамотный и квалифицированный персонал, как, впрочем, и на всех советских предприятиях, но неприхотливый внутренний рынок и вчерашняя технология не позволяли им производить высококачественную и конкурентную продукцию. Не спасал даже экспериментальный отдел, инженеры которого проектировали и усилиями всего завода создавали «на коленке» уникальные изделия, например, рельсосверлильный станок СТР-3, который в Канаде победил на конкурсе среди подобных. Он выполняет три операции (сверление, снятие фаски и раскатку) без переустановки, что обеспечивает быстроту, качество при работе на железнодорожных путях. По результатам конкурса среди иностранных компаний нашлось немало желающих заключить контракты на поставки. Однако, несмотря на то, что станок был запущен в серию, обеспечить качественное его массовое изготовление не позволило устаревшее оборудование. На экспорт изделие не пошло. Допуски и посадки при изготовлении деталей плясали так, что даже наши неприхотливые железнодорожники массово возвращали их как неработоспособные.