"С новым пополнением пришел в эскадрон тихий, неказистый крестьянский парнишка. Забитый, испуганный, он был самым плохим бойцом я эскадроне. Ничего у него не получалось, даже собственного коня он побаивался, а конь, завидев своего седока, скалил зубы и не подпускал бойца к себе. Комэск знал всех бойцов эскадрона, в особенности слабых. Как-то, имея в виду незадачливого молодого красноармейца, комэск сказал: "Его, старшина, надо по-суворовски учить".
"Как это "по-суворовски"?" - думал я, не совсем себе представляя, как можно вообще научить этого парня, который весь словно состоял из каких-то страхов и опасений...
Комэск пояснил: "Суворов говорил: боится солдат ночью вдвоем в караул идти - пошли его одного! Надо человека наедине с собственным страхом оставить, тогда он страх преодолеет". И добавил: "Метод суровый, но так личность воспитывается".
Вскоре я увидел, что командир завел с этим пареньком разговор. Жуков редко делал то, что, как он считал, должны были делать младшие командиры. Он постоянно бывал в кругу бойцов, знал все, что происходит в эскадроне, но действовал чаще всего через своих помощников. Заметив комэска рядом с бойцом, я подошел поближе и услышал спокойный голос командира: "Коня не бойся. Боевой конь - твой первый друг. Без коня никакой ты не боец... Что надо сделать, чтобы конь тебя любил? Относиться к нему с доверием, а не со страхом. И с лаской - конь ласку любит. Дай ему хлеба, иногда сахарку...".
Легко сказать - сахарку! На каждого бойца в день выдавалось по два или три маленьких кусочка сахару... Где он этот сахар возьмет? Да и с хлебом в те времена не густо было...
А комэск, будто прочитав мои мысли, отвел меня в сторону и негромко сказал: "Старшина, скажи каптеру, пусть даст этому бойцу немного сахара". Достал я сахар... И еще раза два видел я, как о чем-то разговаривал комэск с этим красноармейцем - так, вроде бы невзначай, подойдет, несколько слов скажет, а парнишка после этого даже как будто выше ростом становился, плечи распрямлял... Вот тебе, думал я, и суровая суворовская школа! И не так уж много времени прошло - парня словно подменили: хороший стал боец, ловкий, старательный".
Здесь мы найдем многие черты мифа: добрый волшебник Жуков делает из гадкого утенка прекрасного лебедя. Однако некоторые реалистические детали, вроде лишней порции сахара, что выдавали бойцу для коня, говорят: так могло быть. Наверное, в начале своей военной карьеры Георгий Константинович действительно находил человечный подход к своим подчиненным, являлся заботливым воспитателем. И старшина Коник свидетельствует, что Жуков тогда "люто ненавидел любое проявление пренебрежительного отношения к младшим чинам. Издевательств над людьми не терпел и был чрезвычайно суров с теми, кто был в этом повинен. Во многом благодаря комэску, в эскадроне сложились прекрасные отношения товарищества между бойцами и командирами. И это способствовало укреплению разумной дисциплины и исполнительности. У нас был дружный эскадрон, хотя комэск был строг".