– При том, что меня пригласили в качестве консультанта фильма. Я тогда уже работал в инженерном отделе РБЗ и руководство завода поручило мне помочь киношникам. Надо было давать технические советы, следить, чтобы они не наделали глупостей… Я учил Василису правильно держать руки на станке.
– Да, правильно держать руки – это очень важно, – улыбнулся Алексей, откидываясь на внушительную спинку деревянного стула. – Когда работаешь на станке. Или когда обнимаешь цесаревича.
Николай Константинович невольно зарделся.
– Ну, Алёша, ты и сам всё понимаешь. Как может молодой человек удержать себя в руках, взяв за руки такую потрясающую девушку?
– Что ж, Николай Константиныч, может, не случайно мы заговорили об этом именно здесь. – Алексей махнул рукой в сторону выложенной камнем стены, где лунным светом сияли выпуклые буквы названия заведения. – У ваших же предков-скандинавов считалось, что омела – символ любви и мира. Все раздоры она прекращала.
– Не знаю, друг мой, не знаю, – Николай Константинович покачал головой. – Есть и другая шведская легенда. Бальдра, неуязвимого бога весны и света, убили веткой омелы…
Алексей взлохматил свои белокурые волосы.
– У нас, мой капитан, вся весна ещё впереди! Отставить депрессию и богов с дурацкими именами! Успех приходит только к тем, кто в него верит. Я подчёркиваю – к тем, кто в успех верит, а не в Бальдра какого-то.
На выходе из трактира путешественников остановил возбуждённый старичок – предрекатель войны.
– Господа, господа! Позвольте минуточку внимания! Мы тут поспорили с другом, решили спросить у молодёжи. Как вы считаете, нападёт Испания на Венесуэлу или не посмеет?
Алексей хмыкнул и пошёл заводить «Фодиатор», а Николаю Константиновичу воспитание не позволило отмахнуться от пожилого человека:
– Видите ли, сударь, всё намного сложнее. Конкистадоры, по прошествии веков, стали хитрыми. Они могут аннексировать Венесуэлу и без объявления войны. Без малейшего кровопролития. Есть разные политические технологии…
– Ох! Ваше величество! – вдруг дошло до старика. Он даже ухватился за ближайший стул, чтобы не упасть. – Это же вы! Батюшка вы наш! Ваше императорское величество! Вы здесь, в нашем скромном Царицыне? – Тут лицо пенсионера из возбуждённого стало тревожным. – Ох, батюшка! Вы здесь. А кто же в Зимнем остался? Кто же на посту? Кто, если что, остановит зарвавшуюся Испанию?