Егор сел, включил настольную лампу и открыл верхний ящик: сплошные провода, батарейки, старые сотовые телефоны… Дёрнул ручку второго ящика и вспомнил, что отец всегда закрывал его на замок. В седьмом классе первокурсница Марина занималась с Егором английским на дому. Папа как раз починил замочек на ящике и объяснил, что хранит в столе наличные.
– Ты что, не доверяешь Марине? – спросил Егор, внимательно следя за тем, как отец смазывает детали.
– Нет, почему же. Но зачем провоцировать? Что называется «во избежание».
Егору не понравилась тогда отцовская улыбка – виноватая и в то же время хитрая. Раньше он никогда не видел у него такой.
Встречаясь с Мариной в коридоре, папа расспрашивал об успехах сына и шутил, но, уходя из дома, не забывал повернуть ключ в замочке.
В комнату скользнула Лёлька: он уловил движение воздуха и запах лёгких цветочных духов. Она села рядом на краешек родительской кровати и, как в детстве, робко ткнулась лбом ему в плечо.
Егор любил сестру всегда, но так и не научился выражать то, что чувствовал. Лёлька, он знал, тоже любила его, но стеснялась любых проявлений нежности.
Егор положил ладонь на её растрепанные рыжеватые волосы. Вспомнилось, как в детстве мама отправила их гулять во двор, и, пока он болтал с приятелем, Лёлька упала с дерева и сломала руку. «Мама, Егор не виноват, он за мной следил, рука сама сломалась», – с порога начала сестра оправдательную речь.
– Егор, почему это случилось с нами?
– Я не знаю, Лёль. Не знаю.
– Папа же лучший, лучший… Папа…
Она всхлипнула.
– Пашка-то когда приедет? – Егор попытался отвлечь её от неприятных мыслей.
– Раньше завтрашнего вечера его не отпустят… у него доклад…
– У тебя есть я, мама и Пашка. Мы рядом, ты же знаешь.
Лёлька всегда была рядом – и когда покончил с собой Севка, его лучший друг, и когда Ира не дождалась его из армии.
Холодной августовской ночью он сидел на завалинке деревенского дома и курил. Тишина давила на уши. Над рекой поднимался призрачный туман. Родители давно спали, и он тихо выскользнул из дома, завернувшись в безразмерную дедову телогрейку. Скрипнуло крыльцо, мелькнула белая фигурка.
– Ты чего не спишь? – он обрадовался Лёльке, но виду не показал. – Не бегай раздетая – простудишься.
– Я мамину куртку взяла, – она помахала у него перед носом пропахшей дымом ветровкой. – А ты чего не спишь?
– Хреново мне, – честно признался Егор.
– Ты из-за Ирки?
– Из-за всего.
– Я понимаю.
– Севку жалко. Дурак он. Ну, проиграл деньги, мы бы ему помогли, собрали…
– Севку жалко, – согласилась Лелька. – А Ирку – нисколечко. Я знаю, что ты ее любил, но…