Зрителей в спорткомплексе мало, родители, друзья спортсменов, и, кажется, все. Больше никого. Мы с Викой болели по всем правилам. Даже плакат нарисовали с вечера "Иван – чемпион" и сегодня держали над головой.
После соревнований Ваня познакомил нас со своими родителями. Они мне сразу понравились, видно, что простые, хорошие люди. Папа – Иван Дмитриевич – высокий, стройный, молчаливый, по внешности вылитый Ваня. Мама его – Алена Андреевна, – видная красавица, среднего роста, лет сорока. Волосы шикарные: каштановые волнистые водопады ниже плеч распущены, а глаза синие, ласковые, улыбчивые.
Они были очень рады познакомиться. Представляю, что там Ваня дома про меня рассказывал, не иначе расписывал ангела во плоти с характером танка, то есть, такой человек в танке. Со всеми дружелюбен, но ни с кем не общается. Кроме, собственно, Вани. Думаю, ему это и нравится. Что он единоличный мой друг, брат, товарищ, соратник и напарник. Весь мой мир, кроме семьи и книг. Но мне его хватает. Может, я аутист? А что, сейчас ведь не позорно иметь диагноз: аутист там, СДВГшник. Это раньше могли дразнить "больной", теперь попробуй слово скажи, сейчас линчуют. Хоть в соцсетях, хоть в реальности. Но я и так никого не дразнила бы. Понимаю, как это тяжело больному человеку. Это здоровому все нипочем, а больной зависит от своей болезни.
Ваня пошел с нами, только проводил родителей до машины. Посидели в кафе, там Вика все время хотела нас с Ваней поставить в неловкое положение, дразня нас то "женишком с невестушкой", то "в семье без битья посуды проблемы не решаются", если начинали с ним спорить. Но мы не поддались, не краснели и игнорили намеки. И так мне хорошо стало, что он принимает всегда мою сторону, в любых общих спорах. Не старается показать свое превосходство даже в тех вопросах, где он профи, а я откровенный дилетант. В вопросах спорта, например, или автомобилей.
Я поняла со всей очевидностью, что он меня защищает как родитель, как взрослый брат. Старается ограждать меня от ранящих факторов, слов, принимает мой образ действий, чтобы мне не было одиноко.
И все мое нутро затопила благодарность к этому долговязому, в чем-то нескладному, в чем-то ловкому мальчишке, казавшемуся в этот момент взрослым и серьезным. Не внешностью, а этой готовностью взять под крыло. Я давно уже стала замечать, что Ваня перестал употреблять в отношении меня свой черный юмор, те слова и шуточные выражения, которые так любил. Да и вообще, замечаю, что он стал добрее к миру: к одноклассникам, к соперникам, к друзьям. А я сама? Ведь я тоже стала мягче и терпеливее относиться к раздражавшим меня раньше вещам: к пустой болтовне, к нотациям родителей и бабушки, к назойливости одноклассниц, к дерзости Вики. Может, потому что я чувствую себя сейчас счастливой? Целой? Полной? Полной любви? К миру, к близким, к людям. К Ване… Может тогда он тоже счастлив? Потому что у него есть семья, и у него есть я? А может он тоже полон любви?..