Единственное, чего он опасался – что ее примеру могут последовать другие. Но, к счастью, тут его спасли законы шоу-бизнеса. Который, как известно, не терпит повторов. Желающие прославиться тем же способом не преминули появиться, и в большом количестве, но он уже об этом не узнал. Потому что соцсети и таблоиды не уделили эпигоншам необходимого внимания, и их попытки утонули в равномерном шуме мирового эфира.
Второй раз масс-медиа лицемерно воззвали к его совести лишь тогда, когда другая фанатка пригрозила покончить с собой. Покончить, если он не… опять-таки, непонятно что сделает. Это было какое-никакое новаторство, поэтому у нее были довольно высокие рейтинги. Ему тогда пришлось даже встретиться с ней, что-то подарить, сфотографироваться в обнимку и сказать несколько утешительных слов перед камерой. К слову сказать, эта вторая девица вызывала больше симпатии. Пусть она навряд ли привела бы свою угрозу в исполнение, но в ней не было того мерзкого расчетливого цинизма в сочетании с умственной ограниченностью, как у первой. Он понял, что ей стало стыдно. Она искренне краснела. Поэтому, очевидно, той толики внимания, которую он счел возможным ей уделить, хватило на то, чтобы утешить ее на всю оставшуюся жизнь. Она плакала от умиления и раскаяния, когда прощалась. Он и сам невольно расчувствовался при мысли, что вот так несложно смог сделать кого-то счастливым.
Но, разумеется, при всем своем природном добродушии он не имел намерения выводить спасение подобных страждущих в тираж. Он понимал, что все их любовные страдания – не что иное, как самая неприятная форма детского эгоизма. Они не удовлетворены своей жизнью (в большинстве своем, возможно, справедливо, но в этом нет его вины!). Завидев же на горизонте привлекательный символ счастья, мужской любви, красоты, успеха и т.д., они инфантильно желают непременно к нему причаститься, прилагая при этом минимум усилий. В традиционном обществе им, вероятно, не пришло бы в голову ничего большего, чем смиренное молчаливое обожание. Но в наше время, с его культом прав всевозможных сирых и убогих, почему-то предполагается, что любая ленивая толстая тетка из глубинки в принципе имеет право протянуть к нему руку и капризно сказать «хочу!» И он, который приложил для достижения своего успеха столько сил, сколько им и не снилось, должен учитывать (в известной степени) желания этих жадных лентяек. Он, оказывается, должен их жалеть! И даже испытывать чувство вины за то, что эти создания сидят перед экранами своих ноутбуков в декорациях своих жалких жизней и бесплодно плачут о нем…