Ане нравилось разглядывать Таро, но интереснее всех остальных казалась Ане карта «Сила», на которой была изображена девушка, закрывающая пасть льва. Витька же считал, что нет ничего лучше пятнадцатой карты, где был запечатлён злой демон с двумя людьми, скованными цепями у его ног. Он говорил, смысл этой карты в том, что цепь всегда можно сбросить, чем бы эта цепь не являлась: алкоголем, азартными играми, распущенностью, ведь есть способ борьбы против искушения дьявола: не избегать его, а принять, пройти через него и оставить позади. Витька где-то читал, что карта эта выступает не как олицетворение мирового зла, а как принцип спасения через преодоление зла. Витька рассказывал это как-то по-особенному, так что Аня, не отрываясь, слушала его. Он постоянно жестикулировал и говорил очень громко, будто боясь, что слушательнице станет неинтересно. Нер же всегда усмехался, когда видел, как завороженная Аня слушает его странного друга, потому как сам слушал всё это не раз и не два, а потому порядком устал от Витькиной болтовни.
И хотя Аня часто не понимала то, о чём ей говорил Витька, она всё равно продолжала его слушать, боясь в лишний раз прервать вопросом его эмоциональную речь. С другими Витька часто говорил о каком-то «льде», иногда о «снеге». Аня в принципе редко вникала в их разговоры. Порой Витька делился с ней тем, что он «видел», например, из ниоткуда появившуюся гадюку, которая через несколько мгновений превратилась в человека. Аня думала, что у Витьки есть какие-то особые способности.
А ещё Витька рассказывал интересные истории. Одну девочка особенно запомнила: про женщину, которая ухаживала за детьми, спасёнными из нацистских концлагерей. Та женщина заметила странность: на кроватях, где дети лежали, был выцарапан один и тот же рисунок в виде бабочки. Причём этот рисунок она обнаружила и в других лагерях. Вначале она решила, что это символ какого-то братства. А потом один маленький мальчик сознался, что значит рисунок. Он сказал, что даже дети знают, что человеческое тело всего лишь промежуточное. «Мы – гусеницы, и в один момент наши души улетят отсюда прочь – от этой боли и грязи. Когда мы рисуем бабочек, то напоминаем друг другу об этом. Мы скоро станем бабочками. Мы скоро улетим!». Девочка долго ходила под впечатлением от этого короткого рассказа.
…Тогда дверь Ане открыл Нер. Он был бледнее обычного. Спокойным, почти ледяным голосом он сказал, что Витька умер. И Аня, стоя на пороге, застыла. «Инсульт» – сухо констатировал Нер. Аня не поняла, искренне удивилась тому, что в двадцать два года можно умереть от инсульта. «Во всём винт виноват», – но снова встретив недоумевающий взгляд Ани, добавил. – Передозировка первентина, наркотик такой». И всё стало вновь логичным и понятным.