* * *
На гигантском столе лежал белый ватман с простым карандашным рисунком – это карта чьей-то жизни. К столу подошла девушка. У нее в руках ластик.
Она внимательно поглядела на карту и стёрла несколько фрагментов.
Печаль и тревога застыли на ее лице: как жаль, что нельзя уничтожить одно событие целиком! Можно лишь изменить немного.
Девушка превратилась в луч света, он опустился на полустертые линии событий ватмана-карты и медленно-медленно расплылся на них, впитываясь в вязь рисунка.
Рисунок изменился.
Девочка стояла на сцене старого заброшенного театра и оглядывалась по сторонам.
Совсем недавно она гуляла со старшей сестрой в парке и, пока та не видела, побежала по газону к яркой клумбе с фиолетовыми цветочками. Шестилетняя кроха не рвала их, она просто встала на четвереньки и, закрыв глаза, нюхала прелестные лепестки.
Вдруг стало темно. Девочка подумала, что разгневавшаяся сестрица загородила солнце. Другого быть не могло, ведь в будний день в парке кроме них никто не гулял.
Она поднялась и отряхнула пальто. Малышка вздрогнула: возле нее стоял высокий-высокий человек в длинном плаще. На голове у него была шляпа с широкими грязными полями, заляпанными птичьим помётом. Может, это не шляпа вовсе, а гнездо?! Только пустое, без птенцов.
Девочка долго разглядывала шляпу-гнездо, а человек, тем временем пристально смотрел на малышку и теребил в руках носовой платок. Девочка, наконец, встретилась с его взглядом. Незнакомец глядел, не моргая, слишком навязчиво, и девочка смутилась. Она хотела убежать, но ножки онемели.
– Здравствуй, Ляля. Хочешь в кукольный театр? – Спросил он.
Голос у него был низкий и приятный, но шёл как будто издалека, ведь его владелец даже не менялся в лице. Тонкие губы, казалось, не шевелились.
– Кукольный театр? – спросила девочка. – Но меня зовут не Ляля!
Незнакомец сел на корточки и положил руку ей на плечо.
Малышка вся сжалась: не хотелось, чтобы чужак трогал ее. Но от страха она не смогла даже пошевелить плечом, чтобы скинуть его ладонь.
– Разве? – Удивился он. – Ты самая настоящая Ляля!
Чужак зачем-то приложил платок к ее носу. Высморкаться?! Но она здорова!
Не успела подумать, как исчез и страшный человек, и фиолетовое поле: все погрузилось во тьму.
И вот теперь она стояла посреди грязной сцены. Играла музыка.
На сцене валялись листья: жёлтые, красные, оранжевые. Ляля подняла листочек и разглядела. Он был как настоящий! Но на самом деле его вырезали из гофрированной бумаги.
Весь зал был забит зрителями-манекенами – дамами и джентльменами в красивых праздничных туалетах. Несмотря на разные наряды и прически, у них были одинаковые лица – странно улыбающиеся, но пустые и мёртвые.