Можно было бы придумать что-нибудь жестокое, дабы Ляля терпела. Но если она расхныкалась из-за монеток-пуговок, то и вовсе устроит истерику от, например, танца на ходулях?!
Тогда его совсем от нее отвратит! А он этого не хотел: Кукабарон лелеял надежду, что именно эта Ляля пройдет его обряд. Ради долгожданного и чудесного момента он потерпит.
В одно утро сцена превратилась в поле, на котором паслись искусственные овечки. Ляля с интересом подошла к животным и внимательно осматривала. Неожиданно появился Кукабарон, одетый в льняную тунику. Он громко объявил залу, что пасет это стадо и не потерпит маленьких непослушных девочек, пристающих к овцам.
Ляля испуганно одернула руку и внимательно разглядывала новый костюм Кукабарона. Тот же недовольно шикнул и велел девочке шагать по самому краю сцены, не сминая траву, и встать у закулисных штор.
Кукабарон развалился в центре "поля" и, жуя соломинку, слушал грустную и протяжную музыку. Он незаметно уснул, оставив стадо без присмотра.
Прошло полчаса. Час.
Кукабарон все спал, а Ляля утомилась стоять в одной позе. Спина болела, да ножки затекли, и девочка решила хотя бы присесть, ведь пастух все равно спит. Малышка опустилась на корточки, но не удержалась и упала.
Тут произошло невероятное: одна овечка громко заблеяла!
Пастух открыл глаза. Ляле показалось, что он и не засыпал вовсе, но ждал момента, когда она двинется с места. Девочка быстро поднялась, но Кукабарон краем глаза заметил ее передвижения, и тонкие-тонкие его губы изогнулись в хитрой улыбке.
Девочка нарушила приказ стоять и не шевелиться и потревожила овцу. Поле тотчас исчезло.
В бешенстве Кукабарон вскочил на ноги и в три шага оказался перед Лялей. Привычным движением он сорвал с нее платье и бросил в зрителей-манекенов. Оно повисло на счастливой физиономии какой-то пластмассовой тётки с кудрявыми пышными волосами ярко-красного цвета.
Кукабарон повернулся к сцене и бросил умоляющий взгляд на зрителей:
– Дорогие гости! В нашем интересном спектакле произошёл непредсказуемый поворот! Ну что ж, так даже более захватывающе! – Он усмехнулся и повернулся к Ляле.
Он разглядывал ее с ног до головы, а девочка, обхватив себя ручками, тряслась в жутком испуге – что же задумал Кукабарон?
Вот он вновь отвернулся к сцене.
– Милые дамы! Не будет так любезна одна из вас, если одолжит свои украшения?
В театре стояла тишина, и лишь музыка играла по сотому кругу, но Кукабарон внимательно прислушивался.
Видимо кто-то из зрителей расщедрился, потому что дядя спустился вниз и снял с нескольких манекенов колье и пару браслетов.