Пока Андрей поспешно снимал с меня пальто, оставляя его где-то в прихожей на полу, я думала об Арчи. Вспоминала вкус его губ и страсть поцелуев, сохранял перед глазами его туманный образ.
Мы быстро оказались с Андреем в спальне, в которой специально были расставлены ароматические зажжённые свечи, создающие интимную обстановку. Он нетерпеливо задрал моё платье, повёл горячими ладонями вверх по бёдрам. Замер, остановившись на резинках чулок.
Носом уткнулся мне в шею, шумно втянул воздух, вдыхая лёгкий аромат моих духов. Сглотнул и глухо прошептал, почти невесомо касаясь при этом озябшей кожи:
— Я не буду их снимать. Хочу оставить тебя так, в чулках и туфельках.
В знак согласия я нервно кивнула, подняла руки вверх, подсказывая мужчине, что пора бы меня раздеть, пока мой внутренний надлом не обратил меня в бегство.
Его пальцы заскользили вверх по талии, сминая под собой платье, заставляя тонкую ткань собраться гармошкой. Обнажил и даже не взглянул, словно не желая тратить время на эстетику раздевания.
Стянув платье, быстро щёлкнув застёжкой бюстгальтера, Тихий повалил меня на кровать, плавно вклинился коленом между моих ног. Неспешно развёл их в стороны, не сводя при этом с меня похотливого взгляда, в котором плясали черти, наконец-то добившиеся своего. Вся правдивость слов моей сестры в одночасье была доказана.
Шелковое постельное бельё, лепестки роз на кровати, приглушённый свет всё для игривого настроения, лишь мне не до этого. Ласки нелюбимого мужчины не возбуждали, не помогала даже “Свободная Куба”. Да я стала с ней раскрепощённой, жадной, но несвободной. Я упрямо представляла перед собой Арчи. Его горячие руки, которыми только он умел ласкать так, что кожа горела и плавилась.
— Какая же ты красивая, — с придыханием отозвался Андрей, разрушив выстроенную мной иллюзию. Он устроился между моих ног, грузно навалившись всем своим телом. — Если бы ты знала, как я давно этого хотел.
Подобное признание было лишним. Твёрдая, возбужденная плоть, упирающаяся в меня своим внушительным размером, доказывала это лучше слов. Андрей потёрся пахом о последнюю преграду между нами, мешающие проникновению трусики и приподнявшись на локтях, посмотрел мне в лицо.
— Всегда знала, — абсолютно честно призналась я.
Мои губы распахнулись, и он принял это, как приглашение к поцелую. А после и вовсе в нетерпении сжал грудь, принимаясь терзать ту с остервенением.
Прыти и страстности в Тихом хватало, он словно являлся живым воплощением поговорки: "в тихом омуте, черти водятся".
От несдержанных, буквально животных ласк тело очень быстро стало саднить. Руки Андрея были повсюду. То гладили, то с силой стискивали пальцами, вдавливались в плоть. Кожа под широкими ладонями ныла, от каждого прикосновения и поцелуя возбуждение, вопреки, сопротивляющемуся разуму нарастало. Коктейль очень вовремя начал действовать и мне уже было не так важно, кому я сейчас отдавалась.