— Вот, черт… Я сам отвезу. Так быстрее будет.
Он взял меня на руки. И понес в машину.
* * *
Матвей
Кровь… Слишком много крови… Моя одежда тоже пропитана. Но что с Настей? Моей Настей…
Такого страха за кого-то я не испытывал прежде. Ожидание убивает, рисует в голове картины — одна мрачнее другой. Это опасно… Не могу усидеть на месте, хожу из стороны в сторону. Порываюсь ворваться в «смотровую». И всякий раз медсестра выгоняла, оставляя в неизвестности.
Примерно через час выходит врач. Мужчина. И по моему виду — обеспокоенному и следами крови, без труда понял, кто привез Настю.
— Как она? — интересуюсь сразу.
— Мы сделали все возможное… Мне жаль…
— То есть, вам жаль?!!! — еле сдерживаюсь. Как же бесят эти стандартные сухие фразы.
— Ваша жена в порядке сейчас, но ребенка сохранить не удалось.
— Какого ребенка? У нее же спираль… — слова меня приводят в растерянность.
— Да, она была беременна. Такой метод контрацепции, как спираль оставляет пару процентов на возникновение беременности, что и случилось. Но собственно, поэтому произошел выкидыш: инородное тело привело к повышенному тонусу и сокращениям матки… Спираль мы удалили, сделали чистку, кровотечение остановлено. Несколько дней она полежит у нас. Вы заполнили все документы?
Кивнул, думая о моей Насте…
— К ней можно?
— Не сегодня. Она спит, ей вкололи снотворное, отдых — лучшее лекарство. Завтра приходите, не раньше десяти… И вещи привезите. Да вы не переживайте так, — сказал доктор и похлопал меня по плечу, видя мою потерянность и вероятную бледность. — Ваша жена молодая здоровая женщина. Будут у вас еще дети.
Дети… Точно! Да, хочу общих детей, семью — настоящую. Похоже, знаю способ привязать к себе Настю, чтобы осталась со мной навсегда. То, что началось, как игра, желание, прихоть, сейчас этим не является. Я люблю ее… И она полюбит, обязательно полюбит.
«Надеюсь, ты меня простишь за такое решение? Но беременной никуда уже не денешься» — эта мысль приятно греет, когда возвращаюсь домой.
Ложусь спать, не переставая думать о Насте. Вспоминая ее страх в глазах, слезы и мучительный стон от боли, ощущаю свою вину. Это все из-за меня.
Утром квартиру пронзает крик. Резко просыпаюсь, натягиваю штаны и выхожу из комнаты. Дверь в Настину комнату открыта. Ольга смотрит на кровавый вид постели, потом переводит взгляд на меня…
— Где Настя? — ее голос дрожит, а глаза лихорадочно бегают.
— В больнице… И не надо орать, голова раскалывается.
— Что с ней? Столько крови… И на полу капли, и тут кровать…
— Выкидыш, — плетусь на кухню. На часах полдевятого, можно собираться.