— Извинись, — Максим дёргает её за локоть с такой силой, что Лесина голова запрокидывается с нереальной амплитудой. — Извинись, я сказал.
Макс рычит громче свой жертвы, которая вскрикивает каждый раз, как его пальцы стискиваются на её побледневшей руке.
— Отвали, Макс! — возмущается она и наконец-то вырвавшись из захвата, потирает травмированный локоть. — Не стану извиняться за правду. Какая она после этого подруга?
Горячие слезы обжигают щёки, слегка помогая отвлечься от зуда и боли, подхлёстывая чувство вины, так резво родившееся от Лесиных упреков. В чём-то она и права. Это я влезла и не дала им шанс, я не стала больше тормозить свою симпатию, хотя бы из чувства женской солидарности и дружбы.
— Достали цапаться, объясните мне отбитому боксеру что тут происходит?! — Лешка переводит недоумевающий взгляд с меня на ругающегося рядом друга.
— Я не останусь ночевать в доме с этой…, — с трудом проглатывает срывающееся с языка ругательство. — Психованной. Вдруг она меня решит ночью задушить? — сказанное Максимом с долей иронии, никак не вяжется с его суровым выражением лица.
— Пфф. Не нуди, она с удовольствием может задушить только твою змею в штанах, — дурацкая шутка совершенно не разряжает обстановку, а наоборот вынуждает Лесу отвесить Лёше увесистую оплеуху. — Хотя… исходя из разговора, на твою змею спрос. Малая, ты в натуре уже успела там отметиться?
Гнев старшего брата не заставляет долго себя ждать, теперь он уставившись исподлобья, ждет признаний, но я не то что языком не могу пошевелить, я и мысли в кучу не соберу под такой суровой укоризной.
— Не будь мудаком и не задавай мне больше таких вопросов. Я не обязана отчитываться перед тобой с кем сплю, — облизнув пересохшие губы, поворачиваюсь спиной к Лёше, цепляясь умоляющим взглядом за Макса и он без слов меня понимает.
Его горячая ладонь соприкасается с моей, даруя спокойствие обычным рукопожатием, от которого по телу разбегаются мурашки. Больше не хочется врать: ни себе, ни другим. Больше не хочется терять время вдали друг от друга, зависеть от чужого мнения и идти на поводу чьих-то указок.
До одури хочется раствориться в нем, раз и навсегда. И если он сегодня не попросит, я снова, на свой страх и риск, предложу себя сама.
— Мы в медпункт, ночевать не ждите, — бросает Макс через плечо, уводя меня в сторону освещенной дороги. — Я сниму номер в отеле, Маргоше нужны хорошие условия.