— Не бери на свой счёт. По утрам стояк случается даже в пустой постели, так уж мы устроены, — убираю руку из собственного нижнего белья, от подобного давления лишь хуже. — Это не твоя заслуга, а моего организма.
— Неужели не хочешь своими заслугами похвастаться?
— Сейчас я хочу поссать, принять душ, выпить кофе и свалить, — грубо парирую я, оставляя позади все хорошие манеры, поняв что по другому сейчас никак.
— А я? — с деланной обидой дует губы, собирая волосы в высокий хвост, открывая хрупкую шею, покрытую свежими засосами. Словно специально, в намеренном желании устыдить моё безразличное отношение к ней после проведённой вместе ночи.
Но если посудить с меня взятки гладки. Я предложил, она согласилась, никто насильно не тянул. А если быть уж совсем честными, то я отправлял её на такси сразу после эротических игрищ.
— А ты…, — не могу и имени её вспомнить. Она однозначно представлялась и даже по первой что-то болтала без умолку. Но…сейчас память меня нарочно подводит. — Свари кофе, направь свою буйную энергию в мирное русло. Я буду за это тебе безмерно благодарен, — говорю я, сохраняя холод в каждом звуке своего голоса, чтобы девица зря не строила воздушных замков. Не собираюсь ей дважды объяснять к чему приводят мимолетные связи.
— Ты с утра всегда такой ханжа? — упрямо поджимает губы, плавно опускаясь передо мной на колени. — Расслабься.
Скользит ладонью по бедру, стаскивая боксеры, бесстыжим взглядом впиваясь мне в лицо, выискивая то ли доказательств моего вожделения, то ли разрешения исполнить задуманное.
— А я расслаблен, сейчас в этой комнате только ты меня напрягаешь, — срываюсь на хриплый рык, зверея от неуместной настойчивости и желания запустить пальцы в волосы, чтобы с силой вытряхнуть легкомысленность из вполне симпатичной белокурой головки.
За всю жизнь впервые встречаюсь с такой раскрепощенной и не уважающей себя девушкой.
— Встань, — не прошу, скорее приказываю, натягивая спущенные трусы.
Дурак. Да чтобы я ещё хоть раз повёлся и перезвонил по оставленному номер. Нет. И к себе больше никого приводить не буду, проще отстреляться и укатить. При таком варианте исключаются и утренние поползновения, и горькое раскаяние, и осознание совершенных ошибок.
— Мудак, — брезгливо выплевывает короткое слово, вложив в него всю кипучую ярость, приправив обиду звонкой пощечиной.