— Она отправилась в рай, —тихо говорит девочка. — Она ушла к Оскару.
Шерил резко переводит взгляд на меня. Оскар? Я отрицательно качаю головой, понятия не имею кто это.
— Оскар был нашей собакой, — бормочет Коннор, не поднимая головы и не отрывая глаз от страницы. — Он попал под машину.
— Понятно, — вздыхает Шерил. — Да. Так вот ваша мама отправилась к Оскару. И папа тоже ушел, чтобы быть с мамой и Оскаром. Вы знаете, что это значит?
Коннор застывает на месте. Эми издает короткий пыхтящий звук, переводя взгляд с меня на Шерил.
— Он не вернется? — шепчет она. — Но почему?
— Потому что он мертв, — отрезает Коннор. — Он умер. Бросил нас, также как и она. Я знал, что он не вернется!
— С твоим папой произошел несчастный случай, — продолжает Шерил, сложив руки на коленях и крутя обручальное кольцо на пальце, ногти выкрашены в очень странный цвет жженого апельсина. — А это значит, что он не может вернуться.
Нижняя губа Эми дрожит. Ее глаза наполняются слезами замешательства, маленькое тело трясется рядом с моим. Малышка сильнее прижимается ко мне, и мое сердце чуть не разрывается пополам, когда она смотрит на меня и с ее губ срывается сдавленный всхлип.
— Я не хочу, чтобы папа уходил к маме, — шепчет она.
Коннор по-прежнему не двигался.
— Не повезло, Эми. У нас нет права голоса в этом вопросе. Мы ни в чем не имеем права голоса. Так ведь? — Его яростный взгляд останавливается на Шерил.
Кажется, она ошеломлена грубыми словами, вырвавшимися из уст Коннора. Они и меня ошеломили. Ни у одного семилетнего ребенка не должно было быть такого сурового взгляда на жизнь.
— Боюсь, что нет, — подтверждает Шерил. — Иногда такие вещи случаются с людьми, и никто не имеет права голоса в этом вопросе. Я знаю, что это тяжело. Знаю, это печально, но...
— Это не печально, — рычит Коннор. — Он хотел уйти, чтобы быть с ней. Я знаю, слышал, как он это сказал. Он говорил об этом доктору Филдингу. Он больше не хотел быть с нами. Он ушел специально. Я его ненавижу. Ненавижу!
Вскочив с дивана, Коннор выбегает из комнаты, книга падает на пол. Я пытаюсь высвободиться из объятий Эми, чтобы последовать за ним, но Шерил протянув руку, кладет ее мне на колено.
— Думаю, нам лучше дать ему немного времени, — говорит она.
Взяв Эми на руки, прижимаю ее к себе, раскачивая взад и вперед, пока она плачет. Мне хочется не согласиться с Шерил — одиночество кажется худшей вещью для убитого горем ребенка, которому только что сообщили, что их отец умер — но опять же, Шерил знает лучше. И я не могу оставить Эми.
— Мне очень жаль, — говорит Шерил. — Обычно я трачу на это гораздо больше времени, но время действительно поджимает. Не могу застрять на острове, а человек на лодке был довольно груб. Он сказал, что подождет меня час и ни минутой дольше. Как думаете, мы могли бы собрать кое-что из детских вещей? Позже мы сможем устроить так, чтобы остальные их вещи были отправлены на материк, если и когда мы найдем для них дома.