«Живой! Живой!» — вопило моё девичье сознание. С души свалилась массивная бетонная плита, будущее перестало видеться в мрачных тонах, розовыми гвоздиками посыпались мечты о счастливой любви…
Пора бежать за губозакатывательной машинкой и опускателем с небес. Ибо так можно и размечтаться.
Со всеми дорогами я промоталась по городу до вечера.
Холод помог мне вернуть мозги на место и выключить мечтательную дурёху.
У Кости дома я собрала в сумку всё необходимое: документы, зарядку для телефона, футболку, спортивки, резиновые тапки, носки, трусы…
Вот, знаете, это странно — рыться в нижнем белье человека, с которым мы расстались. Трогать семейники с пуговками посередине…
«Расстегни пуговки», — нашёптывал мне мятежный дух.
Нет, ну это ни в какие ворота! У нас тут, понимаешь ли, драма, а я о пакостях думаю… Пуговки вот расстёгиваю.
Трусы. Скомканные как попало, перемешанные с носками, что для Кости совершенно нехарактерно. Остальная одежда примерно в таком же виде: измятая, местами несвежая, местами расползающаяся по швам.
Дома грязно и тяжёлый затхлый запах.
Это совершенно не тот Костя, к которому я когда-то залезла в форточку.
Неужели это всё моими стараниями? Ох…
Вечером, когда я привезла вещи, меня к Косте не пустили, да я и не рвалась.
О чём нам говорить? Я ещё не придумала, что скажу ему. В голове царит хаос, мысли не складываются. Неподходящий момент для разговора.
На стойке дежурного, куда я сдавала вещи, мне сообщили, что Костя пришёл в себя, и его состояние стабильно. И всё.
Засыпать, зная, что Костя жив, мне будет проще. Наверное. Во всяком случае, плакать ночью я буду без скорби, а просто от переизбытка эмоций.
***
Днём после пар я помчалась в больницу.
Ночь выдалась бессонной. Мой мозг решил, что пора поговорить с Костей и поставить все точки над «и», поэтому я до утра репетировала свои реплики.
И вот, моя голова, работающая из-за недосыпа в аварийном режиме, неслась навстречу приключениям (пока не забыла реплики).
Волнительно, однако.
И я бы с облегчением вздохнула, если бы Костю забрали на процедуры или ещё куда, но меня беспрепятственно пустили к нему.
Я постучалась и вошла.
В палате стояло две койки, одна из которых была смята, но тоже пустовала. Судя по разложенным на тумбочке знакомым вещам, палатой я не ошиблась.
Вдруг из душа вышел Костя в одном полотенце на бёдрах.
— Наташа? — удивился он и встал на месте.
— Привет, — нехарактерно застенчиво сказала я. — Рада, что тебе лучше.
— Спасибо, что привезла мои вещи. Мне придётся наблюдаться здесь неделю.