Завариваю кофе, планируя еще немного поработать над последним проектом, за который взялся, как телефон брякает сообщением.
“Приедешь?”
Алиса.
“Нет.”
Отправляю в ответ и открываю нетбук. Входящая мелодия звонка разносится по кухне. Собираюсь сбросить, не желая слушать нытье неудовлетворенной модели, как застываю с телефоном в руке.
Дава.
Машинально перевожу взгляд на правый угол экрана, проверяя не ошибся ли я со временем. Нет. Почти десять. У нас с ним разница в час, если он конечно не в Москве и не планирует со мной разговор по душам.
— Да? — принимаю вызов.
Из трубки раздается шумный вдох и секундное молчание.
— Демьян, я спрошу всего раз. И мне нужен честный ответ.
О как.
— Если ты звонишь узнать, спал ли я с Мариам, то нет, хотя думаю, она вам и сама уже это поведала, — откидываюсь на стул, прикидывая с чего бы ему задавать подобный вопрос, — или не верите и боитесь, что жених, узнав, опозорит?
— Демьян, давай без этих твоих выступлений. Ты любишь мою сестру?
Чехол телефона издает жалобный хруст от того, с какой силой я сжимаю гаджет. Он издевается, блядь?
— Ты серьезно? Разве это имеет хотя бы какое-то значение?
— Имеет, если я спрашиваю. Какие у тебя на нее планы?
— Были планы? Обручальное кольцо тебе о чем-нибудь говорит?
Внутри зарождается темное чувство, вызванное напоминанием о том, как я собирался Мариам предложить выйти за меня. В красках видел ее сияющие глаза и даже почти поверил в то, что Тигран одобрит. Сначала покажет гонор, но в итоге смирится. Но мне указали на дверь, как беспородному псу, даже не дав возможности объясниться.
Слышу, как на том конце щелкает затвор зажигалки, а потом Даниелян затягивается. Нервничает.
— Демьян, я все еще искренне горю желанием подрехтовать твою рожу за то, что ты сделал. Но сейчас о другом. Сегодня Мариам сказала родителям, что не пойдет замуж и что любит тебя.
Не замечаю, как тело, действуя импульсами, отрывается от спинки стула и наклоняется вперед, как будто это мне поможет услышать, что он только что сказал, и не показалось ли мне вообще.
— А разве до этого она не говорила?
— Сомневаюсь. Но то, что произошло сегодня… — секундное молчание и звук выдыхаемого дыма, — я никогда ее такой не видел. Она действительно настроена серьезно. С отцом поругалась, и если бы не я, черт знает чем бы это закончилось для нее…
То, с какой горечью Давид произносит последние слова, заставляет против воли сжать зубы. Мариам грозила опасность?
— Что это значит? — выдавливаю из себя, запрещая забившейся надежде напрасно оживать.
Не хочется снова быть втоптанным в грязь.