Когда я особенно грустна и подавлена, я собираюсь и долго иду – никогда не еду на автобусе и не беру такси, спешка здесь не уместна, потому что так Он может не успеть понять, что я иду к Нему – я иду, непременно думая о Нём. Мимо каменных мешков, набитых людьми, мимо коробок на колесах, постоянной суеты и равнодушия. Когда я уже близко к Нему, я начинаю напевать: «Под луной, хой-хой, лязг костей. Мы с тобой, хой-хой, дурней чертей…», ― чтобы Он точно понял, что я иду. Мимо ржавых оградок, мимо сухих цветов и блеклых венков.
Он уже ждёт меня, стоит у Своего надгробья и курит сигарету из заначки. Чёрная футболка, которую когда-то принесла я, надета на Нём прямо поверх белой рубашки, рукава подвернуты. Взъерошенные Его волосы трогает ветер, донося до меня запах земли. «Что, тяжеловато там?» – Он кивает в сторону города. «Тяжеловато, зато повеселее, чем здесь…» – подковыриваю землю носком ботинка, остановившись. «Ну уж, не сказал бы. Тут тоже, знаешь ли… Есть чем заняться. Хоть поговорить с кем… Йэх!», ― он бросает окурок и протягивает мне руку: «Давай уже!».
Под луной!
Хой-Хой!
Лязг костей!
Мы с тобой!
Хой-хой!
Дурней чертей!
На гробах,
Под крик ворон
Туфли в прах
Мы сотрём!
Прочь покой!
Хой-Хой!
Плясать айда!
Всей толпой!
Хой-Хой!
До утра!
Движения наши в танце – аритмичны и не синхронны, голоса наши хрипловаты и звучат вразнобой, мы похожи на двух обезумевших сорок, которых трясёт электрический ток. И обитатели соседних – и не только соседних – могил возникают у своих крестов и надгробий: кто-то ворчит, кто-то с любопытством наблюдает, кто-то тоже начинает приплясывать. А мы кружимся, подпрыгиваем и дёргаемся, стряхивая с себя тоску этого и того миров.
Тёмную комнату Кристины озарил свет адского пламени, испуганная шумом черная кошка бросилась прочь, на полках запрыгали черепа разных форм и размеров, взвились на стенах плакаты метал-групп, рухнул на пол толстый русско-латинский словарь, мелькнув пожелтевшими страницами. Сама же Кристина невольно зажмурилась, а, открыв глаза, поняла, что у неё всё получилось. Посреди комнаты, задевая рогами люстру стоял он – гость из преисподние. Огромные глаза его горели красным, рот был искажен клыкастым оскалом, длинные пальцы на руках оканчивались острыми черными когтями.
– Как ты посмела потревожить меня! Никчемная смертная! – от его громогласного баритона задрожали оконные стекла.
– Меня зовут Кристина, – представилась девушка, заправив за ухо прядь черных волос. – Как к тебе обращаться? И ещё – ты не мог бы говорить чуть тише? А то у меня сейчас кровь из ушей пойдёт…