Как же так? Ведь он благодаря острому великаньему чутью слышал и чувствовал перемены в здоровье Холы, но недооценил их серьёзность, настолько был погружён в строительство семейного очага.
Слова доктора заставили Хастада сначала вздрогнуть, а затем сгорбиться, как будто внутри надломился стержень.
– Двусторонняя пневмония, – заключил врач. – Болезнь сильно запущена. Организм истощён до критической отметки, – он боялся смотреть на великана, серой глыбой возвышавшегося за его спиной, поэтому обратился к Оле. – Вам срочно нужно в больницу, иначе вы умрёте. Болезнь дала осложнения, и помимо воспаления лёгких, у вас стенокардия и… Проще перечислить, с чем нет проблем.
– Нельзя, – ответила Оля, укладываясь обратно и подтягивая колени к животу, чтобы хоть как-то побороть высасывающий остатки сил озноб. Ей казалось, что мозг вот-вот сварится прямо внутри черепной коробки. Но поддаваться апатии и забытью не хотелось, оставался ещё один важный вопрос, не заданный доктору. Нужно было как-то сосредоточиться и задать его.
Демид молча следил за происходящим, подпирая плечом стену, и переминался с ноги на ногу. Его деятельная натура рвалась принять участие в судьбе пришельца и его женщины, но инстинкт самосохранения убеждал в обратном.
– Лечите! – огрызнулся великан, которого заключение доктора не устроило.
– Сейчас я вколю ей жаропонижающее, затем уже антибиотик, – он достал из сумки всё необходимое и снова обратился к Оле. – Вам нужно слегка приспустить штаны. Укол делается в мышцу.
Великан недовольно зарычал, но Оля, не заботясь о тактичности, сказала ему:
– Хастад, заткнись. И не мешай доктору делать своё дело.
Последний поблагодарил пациентку взглядом и лёгким кивком и сделал укол.
Оля тут же ощутила, как от места укола по телу разливается живительная прохлада. Дрожь прекратилась и на смену ему пришла приятная расслабленность.
Врач достал из пакета ещё одно лекарство.
– Нужно будет колоть вот это. Раз в день. Здесь десять шприцов и десять ампул. Запоминайте, как делать.
Оле сделали второй укол и дали указания относительно питания и гигиены.
– Это всё? Она поправится? – спросил Хастад. Голос его дрогнул от волнения или, может быть, усталости.
– Как я уже говорил, болезнь запущена, но препарат сильный, так что болезнь уйдёт. Но организм больше нельзя подвергать нагрузкам и стрессам.
– Осмотрите ребёнка, – попросила Оля и расправила плед, в котором лежал сын.
– Но я не неонатолог, – начал было врач, но из-за спины на него очень убедительно рыкнули. – О... – доктору впервые довелось видеть наполовину человеческого младенца. – Ему ещё и месяца нет. Верно?