Глава 7
Под утро Хастад вернулся, но решил не показываться Оле, а сразу уединился в ванной.
У Оли отлегло от сердца, когда она поняла, что Хастад жив, и в ней сразу проснулась решимость вытрясти из великана интересующую информацию.
Она ворвалась к нему в ванную и замерла: он был словно облит тёмно-бордовой, явно нечеловеческой, кровью. Да, это, несомненно, была кровь с характерным запахом.
Не успела Оля раскрыть рот, как Хастад попросил:
– Хола, не смотри.
– Нет, я буду смотреть. – ответила она. – Ты убил его? – Хастад отвернулся и включил воду на максимум. – Ответь!
– Да, – неохотно признался он.
– Кто это был? – снова повисла пауза. – Хастад, не смей молчать, или я тебя выгоню!
– Я не знаю…
– Тогда почему он напал на меня?
– От тебя пахнет мной. Прости, Хола… – невнятно произнёс он и принялся смывать с себя и с одежды кровь.
Ванна и плитка на стенах окрасились бордовыми разводами.
– Мне надо раздеться. Выйди, пожалуйста, – попросил Хастад.
– Ты в порядке? – уже без прежнего напора поинтересовалась Оля.
– Да, – был ответ.
Хастад врал. Он пережил первый в своей жизни бой насмерть и был измотан настолько, что едва мог поднять руки, чтобы смыть с лица грязь.
Победа далась ему тяжело. Второй великан был гораздо старше, опытнее и с оружием. Хастад уже прощался с жизнью, когда ему чудом попался под руку булыжник. Это и определило исход схватки.
Но враг успел ранить Хастада ножом в бок, и рана кровоточила и болела. Великан побоялся просить помощи у Оли, хотел выглядеть в её глазах сильным, поэтому сам, как мог, продезинфицировал и зашил порез.
К моменту, когда манипуляции с раной были закончены, Оля уже лежала в постели и делала вид, что спит.
– Ты из-за меня не спала? – виновато спросил великан.
– А сам ты как думаешь? – ответила она.
– Тебе завтра на работу. Спи, – и он, не дожидаясь Олиного согласия, загудел.
Спустя несколько минут и сам Хастад погрузился в болезненный, но всё-таки сон.
Утром Олю никто не разбудил, завтрак на столе тоже её не ждал.
Хастад лежал на полу рядом с диваном. Он дёргался и стонал во сне, из-под простыни выглядывала его окровавленная повязка.
– Эй! – затрясла его Оля. – Почему ты не сказал мне, что тебя ранили?
Великан открыл глаза и сморщился от боли.
– Не хотел тебя расстраивать, – ответил он. – Ерунда…
– Дай, я осмотрю? – она внимательнее вгляделась в его лицо. – Ох, да на тебе места живого не осталось!
На тёмно-серой коже даже не синели, а чернели гематомы, верхняя губа распухла настолько, что, казалось, в неё зашили целый грецкий орех.
– Я в порядке. Это мелочи. Само пройдёт. Тебе пора на работу, – заверил он, и Оле пришлось напрячь слух, чтобы разобрать смысл слов.