– Стоять всем на месте! – крикнула Оля в попытке как-то сладить с воцарившейся в комнате паникой.
Она подскочила к зажавшемуся в углу Лёше. Тот с ужасом взирал своими подслеповатыми глазами на размытую серую громадину.
– Оля, к-кто это? – спросил он не своим от страха голосом.
– Это… э-э… это серый великан, – неохотно ответила она.
После её слов и Лёша, и девочки дружно охнули, будто и так было непонятно, кто этот громадный образина.
– Девочки, – нарочито спокойным голосом сказала Оля, – сядьте пока на диван, – увидев, что от бегства Алёну с Женей удерживает только зажатый в углу Лёша, Оля добавила. – Да садитесь же, этот верзила ничего вам не сделает, – а когда девочки, наконец, подчинились, внимания удостоился и виноватый во всём Хастад. – А ты – за мной, на кухню!
Когда великан на глазах у гостей растворился в воздухе, девочки синхронно всхлипнули.
***
– Хастад, ты совсем тупой!? – злобным и ядовитым голосом прошипела Оля.
Смотреть на великана ей не хотелось, слишком больно было от разочарования. Но она нарочно делала над собой усилие и испепеляла его взглядом, ибо не только прирождённые убийцы умеют смотреть с превосходством и осуждением.
Хастад рухнул на колени и покаянно опустил голову.
– Я не позволю никому прикасаться к своей женщине, – тихо, будто бы боясь разозлить Олю ещё больше, ответил он.
Однако эффект последовал ровно противоположный. Оля подошла ближе, в упор посмотрела на него и сказала:
– Меня будут трогать те, кому я позволю это делать! Ясно?
Хастад отреагировал так, как реагирует зверь на прямую угрозу: оскалился во всю пасть и зарычал.
Оля сама не заметила, как её ладонь звонко приложилась к щеке великана. Тот прикрыл ударенное место рукой и заскулил. Надо же, а она уже готовилась к множественным переломам своего хрупкого тела.
– Хо-о-о-ла-а-а… – тихонько завыл великан, глядя, как его любимая женщина поворачивается к нему спиной и удаляется.
***
Хастаду казалось, что его сердце вот-вот взорвётся от боли. Он понимал, что слишком отличается от людей, и что между ним и Олиными сородичами всегда будет лежать пропасть.
Но так просто отказаться от смысла собственной жизни и исчезнуть он не мог. И на это у него были веские причины. Он готов был сделать что угодно, лишь бы его Хола больше не злилась.
В голове у него появилась одна смелая и вполне человеческая мысль. И какая разница, что это унизительно; в завоевании любимой женщины все средства хороши.
***
– Простите, – вернулась Оля к напуганным до заикания гостям. – Вам нечего бояться, этот великан для вас не опасен. Лёшечка, ты не сильно ударился?