Нет, их ребёнку не суждено было стать полноценным членом человеческого общества. Это преступление – выпускать маленькое беззащитное существо в этот враждебно настроенный мир.
Оля задумалась. Что ждёт их ребёнка на земле? Жизнь в клетке в качестве подопытного и ранняя смерть? Его ведь ни за что не признают полноправным жителем планеты. Так зачем? Зачем обрекать на мучения невинное существо, которое не человек, не великан, а тот, кого вообще не должно быть? Но как рассказать обо всём этом наивно верящему в счастье Хастаду?
***
Оля закрыла лицо руками, а великан ласково обнял её за плечи. Нет, мечты мечтами, а реальность резко против их союза и против создания семьи. И вопрос о дальнейшей жизни нужно решать сейчас.
– Это точно? – спросила Оля, не поднимая головы.
– Угу.
– И что теперь делать? Если люди узнают, они убьют ребёнка, а меня посадят в тюрьму. Ты понимаешь, какой это риск?
Хастад, в свою очередь, умолчал о том, что ни одна женщина, носившая ребёнка от великана, не пережила роды. Все человечки умирали, без исключения.
Но ему не хотелось забирать Холу в свой мир, потому что это мир первобытный, дикий и враждебный для такого хрупкого создания, как его женщина.
Ради возлюбленной Хастад был готов пойти на что угодно, но, как настоящий мужчина, мечтал о продолжении рода.
Человеческая медицина не шла ни в какое сравнение в варварскими обычаями великаньего мира. В этом Хастад убедился на собственной шкуре, когда едва не умер от перитонита. Так, может быть, и их с Холой ребёнок сможет появиться на свет, не убив при этом свою мать?
Люди, несмотря на всю свою физическую немощь, преуспели в техническом плане, и их раса из-за фактического отсутствия естественного отбора расплодилась неимоверно.
Хастад был уверен, что людям под силу помочь Холе родить ребёнка, чтобы она осталась жива. Осталось только найти врача, который согласится на содействие. И как раз с этим возникала проблема. Всё-таки рождение ребёнка представляло собой огромный риск, и великан боялся взваливать такую ответственность на одного себя.
– Хола, я приму любое твоё решение, – сказал Хастад после долгого молчания.
О том, что человеческие женщины, забеременевшие от великанов, умирают во время родов, Оля так и не узнала.
***
Зато ночью Хастад не утерпел и погладил Олин обманчиво плоский животик.
Великан представлял, что однажды родится малыш, похожий одновременно и на него, и на Холу. Какое это было бы счастье! Разве они кому-то помешают? Может быть, предложить что-нибудь людям на откуп, чтобы те оставили их семью в покое? Или поселиться в какой-нибудь безлюдной глуши?